1
Понедельник, 18 сентября 2017 года
Мои веки дрогнули.
И еще раз.
Еще, еще и еще.
Над головой мелькали птицы, словно пытаясь бороться с восходящими потоками воздуха. Шумно втянув носом воздух, я уловила в общем непередаваемом букете вечнозеленых деревьев запахи черники и можжевельника. Сосновые иглы кололи мне спину.
Гортань заполнял кисловатый металлический привкус, словно я сосала монетки.
Боли – никакой. Никаких следов от ушибов. И ни печали, ни гнева…
Я ничего не чувствовала. Ровным счетом ничего. Разве что чуть тянуло в районе шрама на левом плече.
Все в точности как в прошлый раз. И как в позапрошлый. И во всех остальных.
Я лежала на лесной опушке. Той самой опушке, конечно, – скрытой от посторонних глаз плотным строем длиннохвойных сосен. Лежала на каменистом неровном склоне холма к северу от моего родного крошечного городка в штате Айдахо. Взглянув на небо, я убедилась, что сейчас раннее утро, но утро не того дня, что начинался раньше.
Вполне понимая всю бессмысленность этого занятия, я постаралась припомнить, как могла сюда попасть. Совершенно никаких зацепок, даже в самых потаенных глубинах памяти. Никаких сколь угодно туманных ощущений. Пустота. И в то же время перед внутренним взором – никакого «света в конце тоннеля», никакого чувства невесомости, полета или вознесения через облака к месту вечного упокоения, которое никак для меня не наступит.
Так случалось каждый раз. Я чувствовала страшную боль, умирала, а потом просыпалась.
Просыпалась здесь. Именно здесь. На этом месте.
– Нет, я не сошла с ума. Не сошла!
Мне нравилось произносить эту фразу вслух, как бы вызывая Вселенную на диспут по этому поводу.
Я с силой стукнула кулаком по лбу и встала, отряхивая листья и иголки с короткой копны черных волос. Распутала закрутившееся на сто узлов ожерелье. Проверить что либо по айфону было нельзя – ничего удивительного, ведь он там, дома, спокойно заряжается на прикроватном столике, где я же его и оставила. Так что осталось разгладить на себе джинсы с помятой нашивкой в форме буквы «Т» университета Бойсе[1] – в общем, то, в чем меня убили.
Крови не было. Никаких ран на теле. Отсутствовала кислая вонь, которая всегда остается от пота, вызванного паникой. Ни малейшего следа от полновесных пуль сорок пятого калибра, недавно растерзавших мое тело. Моя выцветшая поношенная одежонка выглядела точно так же, как всегда.
Меня бросило в дрожь, но не только от холода. Хотя и