– Перезарядите оружие, всё проверьте по десять раз, – напутствовал своих Алексей. – Чтобы у каждого по два пистоля при себе было, по две гренады и по сабле из тех, что досталось нам трофеем от беслы.
Наконец, прибыли и сами кареты, а с ними верхами подскакал с десяток гусар.
– Поручик Ильинский! – представился командир гусар с озорными глазами, – Сумской полк, вас, что ли, тут охранять нужно, прапорщик?
– Мы и сами себя охранять сможем. Тех, кто в каретах будет сидеть, нужно сберечь, – буркнул Лёшка, изучая конструкции фельдъегерских карет.
Были они достаточно громоздкими, но объёмными, и пятёрку в них спрятать вполне было можно.
– Разбились по пятёркам, Макарыч, ты в той, я в этой буду старший. Загружаемся, выгружаемся, загружаемся, выгружаемся, чтобы по десять раз всё повторили – потребовал от своих Егоров. – А с шестого раза по-быстрому это делаем, потом рассыпаемся вокруг и ведём понарошку огонь. Всё, братцы, начали!
Для сумских гусар наступила потеха наблюдать, как эти странные егеря со смешными волчьими хвостами на своих коротких чёрно-зелёных картузах скачут туда-сюда из больших карет.
– Чудачат зелёные! – смеялись бравые и лихие кавалеристы, подкручивая свои усы.
Наконец-то всё стало получаться, и Лёшка дал передышку команде.
Из штаба, занимавшего самый большой дом в Кафе, вышли несколько штаб-офицеров во главе с каким-то незнакомым генералом. От их группы отделился барон фон Оффенберг с уже знакомым человеком из штатских, и они проследовали к каретам.
Распахнулась боковая дверь и под охраной десятка солдат с примкнутыми к фузеям штыками из полуподвального помещения штаба армии вышли несколько дюжих фельдъегерей. Они с натугой несли небольшие чёрные кожаные мешки, опечатанные коричневым сургучом. Лёшка взглянул на одну из пломб и прочёл: «Санкт-Петербург, казначейство», и изображение двуглавого орла с расправленными крыльями.
«Вот вам и ценности», – подумал Егоров. Золото и очень-очень много золота было сейчас под их охраной. Наконец-то все влезли в кареты и небольшой обоз в сопровождении десятка верховых выехал на пыльную просёлочную дорогу, а потом покатил в сторону Коктебеля.
Дорога заняла минут сорок. За это время в тесной духоте и в тряске все порядком вымотались, а когда кареты остановились, и послышался голос на русском с таким характерным горловым акцентом, всем стало понятно, что они прибыли на нужное место.
– Не высовывайтесь, сидите тихо, – напомнил барон и вышел из кареты.
Из второй одновременно с ним вышел человек в штатском, и они вдвоём с Генрихом подошли к группе всадников, стоящих впереди. Десяток сумских гусар стоял чуть в отдалении, так же как и десяток верховых воинов из охраны татар. Всё это, так же как и окружающую панораму местности, Лёшка сейчас отчётливо разглядывал в боковые отверстия. С одной стороны от площадки был глубокий обрыв в ущелье, и оттуда сейчас веяло прохладой. С другой стороны, в зарослях кустов и деревьев был виден каменистый склон и стояли развалины какой-то древней крепости, и именно там должны были засесть егеря-штуцерники, если они только успели занять своё место.