– Урааа! – раздался рёв множества глоток, и казаки рассыпались лавой, заходя подковой на отступавший в отдалении отряд.
Лёшка приподнялся, опираясь на стремена, и вгляделся вперёд. От отходящего отряда отделилось с полсотни всадников и кинулось навстречу казакам, и на них всех были одеты волчьи шапки!
Конный бой – это всегда сплав быстроты и ярости одновременно. Здесь некогда думать, тут действуют лишь выработанные годами рефлексы, настолько всё здесь быстро происходит. Удар клинка, уклон, удар в ответ, отбил сам – сразу же бей в отмах, пока тебя не просекли первого. Казаков было больше, чем этих смертников, и они их почти всех порубили, потеряв при этом и сами пару десятков, но человек восемь беслы всё же прошлись сквозь их строй, и теперь на их пути уже были егеря. У Лёшки стоял какой-то звон в ушах, он вырвал свою саблю из ножен и каким-то чудом отбил первый удар наскочившего на него «волка». От второго смертельного удара его спас только конь, который встал на дыбы и принял рассекающую сталь на себя. Заваливаясь набок, Лёшка откатился в сторону, роняя свой клинок на землю.
«Всё, ну теперь тут меня и похоронят, прямо рядом с ней на холме», – мелькнуло в голове. На него наезжал этот воин с волчьим хвостом на шапке и уже заносил саблю для последнего удара. Время как будто бы замедлилось, и Лёшка просто не успевал ничего сейчас сделать.
«Бах!» – грохнул фузейный выстрел, и вместо головы у «волка» оказался кровавый ошмёток.
– Лёшенька, держись! – подскочивший Никитич выпрыгнул с седла в двух шагах от Егорова, а в его левой руке дымила стволом старенькая егерская фузея.
«Ших!» – проскакивающий мимо всадник словно встряхнул рукой и на глазах у Лёшки прорубил шею Матвея! Фонтан кровавых брызг хлестнул егеря по лицу, приведя в чувство. Убили дядьку! Его, Никитича, убили! Лёшка выхватил оба пистолета и, уклоняясь вправо от очередного удара сабли, разрядил свой пистолет в упор с левой руки. В шагах десяти другой беслы зарубил Петара и теперь уже заходил на Карпыча, покручивая сверкающим клинком. Лёшка расставил широко ноги, подложил опорой под вооружённую правую руку свою пустую левую и медленно надавил на спусковой крючок. «Бах!» – свинец ударил точно в середину спины «волка».
Всё, здесь бой был закончен, пара «волков» уходила в степь, все остальные лежали на земле так же, как и пять неподвижных егерей. Дальше Лёшка действовал как на автомате. Сняв с окровавленной спины Петара его фузею и малый патронташ, он бросился к береговому обрыву. По реке, держась за гривы своих коней, к ближайшему острову напротив плыли полторы сотни всадников. До них уже было метров сто, и с каждой секундой они удалялись всё дальше.