***
«Свобода — благо, неволя — зло…
Выбор любой зависит от нас…
Дух господствует над плотью и над тем, что принадлежит телу и не имеет свободной воли. Человек со свободной волей не может быть назван рабом! Мудрец Диоген говорил: “Только тот истинно свободен, кто всегда готов умереть”. Он писал персидскому царю: “Ты не можешь сделать истинно свободных людей рабами, как не можешь поработить рыбу. Если ты и возьмешь их в плен, они не будут рабствовать тебе. А если они умрут в плену у тебя, то какая тебе прибыль от того, что ты забрал их в плен?”»
Как все просто и сложно одновременно! И как мало изменился мир за тысячи лет. Будто бы не хромой нищий стоик говорит с ним сквозь толщу прошедших столетий, а сам он читает отпечатанные на бумаге собственные мысли. «Если хочешь быть свободным, сам добудь себе свободу!» Две тысячи лет прошло, а свободы как не было, так и нет! И лозунг актуален, как никогда!
Ермаков отложил в сторону книжку и взглянул в окно: серое, унылое небо, серые промокшие голые поля; черная тонкая полоска леса на горизонте и мутные частые капли дождя на грязном стекле. Мерно урчит мотор старого, расхлябанного пазика, тихо позвякивают тарой составленные в конце салона ящики с водкой; похрапывает пристроившийся рядом на жестком, обтянутом рваным коленкором сиденье Санек; катаются по полу пустые бутылки, жалобно постанывают, сталкиваясь друг с другом, с шуршанием разбегаются по сторонам.
Дорога, конечно, не подарок. Дожди идут вторую неделю без остановки. Хорошо, что не пешком, а на колесах! На своих! Да и какая-никакая крыша над головой! Топали бы сейчас пешком под проливным дождем, сырые, голодные, а так вон даже и поспать можно! Батька с завистью взглянул на мирно спящего напротив ординарца.
Вот прохиндей! Ничем его не проймешь! Удачу свою профукали; фигней маемся; по уши в дерьме сидим, а ему и горя нет! Спит себе и в ус не дует! Поди-ка, не помнит уже, как из Парашкина от красных драпал. И думать забыл! А как бежал! Как бежал!.. Да… Хорошо бежал, красиво! Слава богу, хоть ноги унесли! А братва вся там полегла, никто не ушел: всех переловили и вшили торпеды, безжалостно лишив единственной радости в жизни. Видно, сильно достали бандюки красных, если, не скупясь, выделили для борьбы с распоясавшимися в тылу повстанцами целый экспедиционный карательный корпус в составе двух маршевых рот с приданной им артиллерией и бронетехникой!
Разгром спиртотряда 13-й бичдивизии в Жмуркине был, несомненно, последней каплей, переполнившей чашу терпения красных: они перешли к решительным действиям. И первой жертвой их возросшей активности стал Чопик с остатками его мотобанды. Правда, за ним последовали и другие менее авторитетные батьки районного масштаба, байкеры из «Карбофоса» и даже фермеры-маководы. Пострадали все, но это мало утешало. Нужно было думать о том, что делать дальше. Оставаться в наводненном карателями районе без ничего, в окружении враждебно настроенных, не простивших гордому атаману старых обид фермеров, спиртспекулянтов и байкеров было не только бессмысленно, но и небезопасно. Кончался сентябрь, по ночам уже подмораживало. Ночевать в лесу становилось невозможно, а по деревням всюду стояли каратели: ни поесть, ни поспать, ни выпить по-человечески.