— Лучёв, нарядчик. — крикнул Шмаров и стал надламывать хрящ уха.
— Я здесь Андрей Андреевич.
— Этого тоже на заметку, больно рожа у него хитрая.
— Так точно Андрей Андреевич. — быстро ответил нарядчик Лучёв и записал фамилию Калугина на отдельный листок.
На какую заметку, подумал Калуга, нормальная у меня рожа, такая же как у всех. Да хрен с ним, исполняет из себя здесь крутого, я и по круче видел, пуганый уже, третья ходка как никак. Калугин уже изрядно устал, так как вся эта приёмка сопровождается постоянными тычками и ударами для скорости. Иногда бьют просто так, когда сотрудники проходят мимо. На подзатыльники он уже не обращал внимания. Сейчас подстригусь, помоюсь, оденусь, вечером покормят и спать. Завтра новая жизнь начинается, успокаивал себя Калуга. В отличие от двух первых ходок, он поймал себя на мысли, что у него нет желания сбежать — значит уже привык.
Приёмка этапа шла полным ходом и осталось только помыть за собой пол. Калуга знал эту процедуру. Сотрудники давали тряпку, ведро и осужденный мыл за собой там, где покажут. Опера и режимники понимали, что ты не блатной и на этом всё заканчивалось. Калуга был мужик по жизни, а за собой убрать — это святое дело! Данный текст он давно знал и говорил всегда чётко, а когда начинал мыть пол, то интерес к нему у мусоров сразу пропадал. Они говорили «свободен» и звали следующего зэка. Беседы с опером, как в обычных зонах, не было. Это насторожило, так как это было очень странно. Во всех зонах этап в обязательном порядке проходит через кумчасть.
Калуга бежал в душ и думал, что почему-то робу выдадут после помывки? Обычно в душ или баню ты идёшь уже со своей робой, а тут дали только полотенце. Перед душем стоял режимник и очереди туда не было. Странно, опять подумал Калуга, как-то всё у них тут не по-человечески. Режимник сказал стоять лицом к стене бабочкой и ждать. Калуга ждал около десяти минут, но шума воды в душе не слышно. Наверно я уже туплю, подумал Калуга. После команды режимника, он зашёл в душ и увидел десять леек, а там никого нет. Да что ты будешь делать, что за зона такая непонятная, он вроде был в середине очереди. Калуга помылся и вытерся полотенцем, которым обмотался для приличия.
Режимник указал на следующую дверь и велел заходить. Калуга постучался в дверь, спросил разрешения и услышав в ответ одобрение, зашёл. В помещении было темно, а в лицо ему светил круглый прожектор. Шутники, подумал Калуга и начал доклад.
— Гражданин начальник, осужденный…
От удара по голове пожарным рукавом, набитым песком и зашитым с двух сторон, Калуга потерял сознание.