Злые языки говорили, что Скобелев сначала хотел назначить на этот пост своего приятеля Студитского, но в последний момент отчего-то передумал. Сам же Владимир Андреевич, когда его спросили о причинах подобной немилости, не без юмора отвечал, что доктор Щербак, де, не любит охоту. Что это означало мало кто понял, а сам он никогда не пояснял. Впрочем, чтобы об этом не толковали отрядные кумушки, оба русских врача скоро сработались и никогда не интриговали друг против друга, чего никак нельзя сказать об их начальнике господине Гейдельфере.
- Братцы, скорее разгружайте фургоны! – приказал санитарам доктор Щербак, закончив осматривать выделенные ему помещения. – Здесь мы устроим перевязочную, а там поставим кибитку под операционную. Да быстрее, что же вы как квелые мухи!
- Слушаемся, вашбродь, - дружно отвечали ему солдаты, сами желавшие как можно скорее покончить с обустройством и хоть немного отдохнуть.
- Какие будут распоряжения, господин доктор? – спросила подошедшая тем временем баронесса Штиглиц.
- Как хорошо, что вы подошли, сестра, - обрадовался врач. – Проследите, чтобы как следует убрали перевязочную. Идет бой и к нам наверняка скоро доставят раненых, а еще ничего не готово. Поторопитесь, голубушка. Я на вас надеюсь.
- Сию секунду, - отозвалась Люсия, и хотела уже отправляться выполнять приказ, но тут перед ними появилось новое действующее лицо.
- Здравствуйте, господа! – весело крикнул им офицер в морской шинели, в котором они тут же признали Будищева.
- Мое почтение, Дмитрий Николаевич, давно не виделись, - улыбнулся доктор. – Наслышан о ваших подвигах.
- Да какие подвиги, - отмахнулся прапорщик, - так пара перестрелок. Вот артиллеристы те да, Скобелев так и сказал, молодцы! А мы так, рядом стояли.
- Не скромничайте, молодой человек.
- Как поживаете, Люсия Александровна? – обратился к застывшей у забора барышне Дмитрий.
- Благодарю, хорошо, - приветливо, но вместе с тем несколько обеспокоенно отозвалась та. – Я слышала сильную перестрелку, и пушечные залпы, вероятно, шел сильный бой?
- Точно так, - с улыбкой отвечал ей Будищев, но глаза его оставались серьезными и смотрели так, будто пронизывали девушку насквозь.
- Большие потери? – ахнула Люсия, покрывшись от столь явного внимания слабым румянцем.
- За казаков не скажу, а у артиллеристов двое легкораненных.
- А у вас?
- Бог миловал. Федьке, правда, чуть нос не отстрелили, а так все благополучно.
- И вовсе мне ничего не отстрелили, - показался из-за забора Шматов, с почему-то вымазанным пылью лицом. – Доброго здоровьишка, барышня, и вам господин доктор.