Губы Жреца медленно двигались, и мне показалось, что они произносят слово «Невозможно», хотя и поручиться за то что это не было игрой моего воображения я бы не смог. И когда до некроманта оставалось сделать всего один прыжок, в моем мозгу раскаленной докрасна заклепкой возникла мысль: «А почему он сам не ускорится, пользуясь моей болью?» Нет, его движения определенно стали быстрее, но все же сильно не дотягивали до той скорости, которую разогнал в своем теле я. Не то чтобы это было важно прямо сейчас, когда мы оба стояли на самом краю огненного безумия, но все равно любопытно…
Поразмыслить над этим и докопаться до причины столь странной реакции я не успел, потому что мои ноги, действуя отдельно от разума, уже сделали мощный толчок, отрывая меня от каменной брусчатки и отправляя тело в стремительный полет. Я полетел вперед с такой скоростью, что встречный поток воздуха разорвал мне раненную Морфом щеку, превратив нижнюю часть лица в кровавую кашу. Но я не обратил на это внимания, поскольку был готов заплатить за победу и куда большую цену…
Врезавшись всем своим весом в фигуру, закутанную в белую сутану, я обхватил ее руками, не позволяя некроманту вырваться. Возможно, я даже что-то кричал при этом, в состоянии ускорения определить было сложно. И именно вот так, в обнимку, оба врага всего человечества полетели прямо в объятия жаркого беспощадного пламени.
Едва огонь коснулся моей кожи, еще даже до того, как по нервным окончаниям пронеслась парализующая агония, я выпал из реальности. Несмотря на то, что пламя терзало мое тело так сильно, как не терзало ничто в этой жизни, из состояния ускорения меня выбросило мгновенно. Эту боль я уже не мог себе подчинить. Я ощущал себя так, словно в каждой клеточке моего тела сейчас бушевало торнадо из сгорающей Силы. Теперь-то уж точно я завопил не своим голосом от боли и страха, в первую же секунду пожалев, что совершил подобную глупость. Но трепыхающееся подо мной тело Древнего все-таки дарило крохотное, но успокоение.
Я… сумел… я… смог…
Темный Жрец тщетно пытался биться в моем захвате, испытывая такие же нечеловеческие муки, как и я, но не имел ни малейшей возможности высвободиться. Я чувствовал, как сгорают поистине невероятные объемы энергии, и как бьется в бешеном припадке безумия его Дар, требуя прекратить пытку. Хотя, откровенно говоря, тут я мог заблуждаться, и источником этих ощущений вполне мог служить и я сам. Сложно уверенно о чем-либо судить, если ты в этот момент сгораешь заживо.
В то мгновение, когда мне стало казаться, что от жара сейчас лопнут глазные яблоки, я ощутил как в мою спину, словно в масло, входят чьи-то когти. Я не могу сказать, как я это понял, ведь ослепленный ярким пламенем и его раскаленными языками, я не мог увидеть даже кончик своего носа. Но тем не менее, осознание этого было таким четким и ясным, будто я наблюдал это со стороны.