– Ну, почему все это происходит со мной? – страдальчески прошептала Джесс.
– Потому что ты – наркоманка? – предположил Филипп. – Потерявшая берега торчушка, которая умудрилась подсесть на обычный кокс?.. Хотя, я не врач, конечно.
Он подождал, но Джесс не отреагировала. Похоже, пора было уходить.
– Хай, Филипп, – напомнила о себе Верена.
Она сидела, как взрослая. Сидела, склонив на бок голову и постукивала по бумаге карандашом, подражая Лизель, отчитывающей горничных. Обычно, она забавляла его своими ужимками, но сейчас Филиппу хотелось взрослых забав.
И еще Джессику. На полу, на земле, в траве… Где угодно.
– Септать не пьиично! – сообщила девочка.
Филипп рассмеялся и посмотрел на нее.
– Привет, Снежок!
Она была очень белая. Очень-очень, – даже для штрассенбергских девчонок. В начале вокруг шептались, что девочка – альбинос. И все, что рассказывала Миркалла – правда… К облегчению всей фамилии выяснилось, что нет. На молочную кожу девочки легко ложился загар, да и глаза оказались не красные, а очень светлые, прозрачные, серо-голубые.
Особо способные даже подсчитали, что девочка не могла быть от Альфреда. Тот был уже четыре года, как мертв, когда крошка Джесс округлилась в талии. Так долго детей не носят даже слоны и память о покойном была очищена.
– Как здорово, когда среди нас есть люди способные сложить два и два, – по праву главы семьи подытожил граф и дело закрыли.
Тем более, Ви уже подросла и дала куда больше пищи для разговоров.
– Изменяла мне? – спросил Филипп строго и, наклонившись, поцеловал ее в лоб.
Девочка снисходительно вытерпела ласку. Глубоко вздохнула, словно он ее утомил.
– Что такое?
Виви прищурилась; Филипп невольно улыбнулся в ответ.
– Ты очень красивая сегодня.
Она пожала плечами; она и правда, была красивая и знала это с младых ногтей.
Сегодня ее одели в черное короткое платье с белыми воротником и манжетами; белые колготки и черные туфельки. Длинные волосы были завиты и забраны в высокий хвост на макушке, щечки подрумянены, а на губах блеск. Ну, и Moschino Pink, разумеется.
Неудивительно, что у Греты нюх слабый.
– Что? – повторил Филипп. – Больше не нужны комплименты?
– Ты мне изменяй! Я внаю! Вы с Дзесикой много ваз уходийи!
– Э-эй! – Фил выставил вперед палец. – Мы ходили искать твой зонт. Сама сбегаешь из дома, гуляешь черт знает с кем, а потом я – изменщик.
Верена презрительно качнула в ответ хвостом и сморщила носик.
– Ты вьеш как и все мусины! – драматически изрекла она.
Фил с трудом сдержал смех. Даже Джессика, лежавшая без движения, слегка улыбнулась.
– Как все мужчины? – он наклонился над девочкой и ткнул ее пальцем в нос. – Если ты это знаешь про всех мужчин, то стопроцентно мне изменяла!