Их осмотрели; внимательно. Не признали и тут же возобновили свои беседы.
Слегка оробев, Ральф обошел толпу и встал под деревом, подальше от посторонних. Он чувствовал себя тем, кем был – низкосортным дерьмом и очень жалел, что он не остался дома.
Ральф все еще обдумывал безболезненный способ самоубийства, когда в его плечо ткнулся чей-то палец.
– Ш или Л?
– Что? – Ральф обернулся.
– Штрассенберг или Ландлайен?
Перед ним стоял рослый очень светлый блондин, примерно его же возраста. Вот только был хорошо пострижен и его черный костюм был сшит по мерке и на заказ. Он был широкоплечий, как Ральф, узкобедрый, но с более мощными квадрами. То ли наездник, то ли футболист. Белозубый, красивый, с темными ресницами и бровями… Смазливый он был. Очень даже. Но Ральфу незнакомец чем-то понравился, хотя он и не мог объяснить чем.
Ральф улыбнулся. Стрижка была дерьмо, но зубы от природы были отличные. Не хуже, чем у блондина.
Возможно, при других обстоятельствах, он ответил бы на вопрос. Они посмеялись бы. Обменялись списками предков… Озвучили бы названия элитных школ и спортивных клубов. А после, предложили бы друг другу партию в теннис или пару кругов верхом.
Увы, они были в двух разных измерениях, хотя и стояли на одной плешивой лужайке под одним деревом.
– Ни то, ни то.
– Боже, неужто – верующий? – парень насмешливо округлил голубые глаза и перекрестился.
Он в миг окинул взглядом его костюм, прическу, сделанную тетушкиной подругой, – и тоже сделал для себя выводы. Ральф видел это в его глазах. Поэтому удивился, когда блондин, как ни в чем ни бывало протянул руку.
– Филипп. Ш.
– Ральф, – представился он. – Дитрих.
– Дитрих – как-то вскользь, непонятно, пробормотал Филипп, не сводя задумчивого взгляда с его лица. Фамилия ему явно ничего не сказала. – Такое чувство, я тебя где-то видел, но не могу вспомнить где.
– Вряд ли, – ответил Ральф. – Встречу с одним из Ш., я бы не забыл!
Филипп собирался что-то еще сказать, но тут все снова заколыхались при виде черного седана с хромированной решеткой. Крошечная беременная женщина замахала кому-то сверкающей от бриллиантов рукой и тощий юноша, похожий на бледную тень Филиппа, послушно шагнул на свет.
Машина остановилась. Выскочил щеголеватый шофер и галантно распахнул дверцу.
Оттуда высунулась женская рука, тоже в кольцах, – оперлась на руку шофера; Ральф затаил дыхание, как все остальные. Рука принадлежала очень красивой, хотя и зрелой, даме лет сорока. Ральф затруднялся точнее определить ее возраст, но уловил сходство с Мишель Пфайфер в фильме «Звездная пыль». Он невольно приоткрыл рот: затянутый в платье бюст женщины, клал на все законы природы и гордо стремился вверх, слегка покачиваясь, когда она шла.