Она взлетела в воздух и, кувыркнувшись, шлепнулась на ладонь.
– Орел, – сказал Фредди.
И проиграл.
Под тихие слезы матери все было решено. Фредерик отправится в семинарию, Маркус продолжит род. Он не особенно жаждал иметь семью, но и муштра в семинарии не привлекала его. Тогда, в пятнадцать, Маркус всем сердцем верил, что он прославится, как художник.
Так пролетело новых пятнадцать лет.
Он даже не помнил, как и при каких обстоятельствах, в доме обнаружилась Джесс. Встречая ее в столовой, он думал, это его сестра. По крайней мере, приемная. Мать столько раз выходила замуж, что он решил: очередной муж все же сделал ей ребенка.
Или же, дядя Мартин не уследил.
Суть дела Маркус уловил точно.
Джессика в самом деле была из материнской родни. Осталась совсем одна; сиротой с огромным наследством. Ее отец покончил с собой, мать сошла с ума… Была еще какая-то мерзкая история, про инцест, но Маркуса это все не интересовало. Альфред был мертв, его жена пускала слюну на смирительную рубашку, Джессика молчала и улыбалась. Было намного легче закрыть глаза на все и вернуться на свой чердак, в мастерскую.
То, что Джессика станет его женой, его не особенно возмутило. Он был из Штрассенбергов, жениться по любви им не полагалось. Спасибо, хоть, не одна из Штрассенбергских кузин! Красота в их роду, по большей части, доставалась мужчинам. Женщины были мелкие, худосочные с широкими бедрами и ногами, похожими на ножки рояля. Джессика же была дальней родственницей матери. Красавицей, как почти все девушки Ландлайен, которых он встречал. И Джессика хотела выйти именно за него.
Ей было около пятнадцати, но выглядела девушка много старше. Развитие у Ландлайенов начиналось с роста груди и когда Джессика выходила в свет, самые ярые противницы ранних браков, шептали, что девочке уж пора. Хотя бы для того, чтобы их мужья не посворачивали себе шеи!
Маркус был единственным, кто считал, будто Джесс – мала.
В последний раз, когда он выталкивал ее из своей постели, так и не овладев, Джесс закатила истерику. Да такую, что прибежали не только слуги, но и Лизель.
– Она сумасшедшая, – сказал Маркус, когда мать с трудом уложила Джессику, подсыпав ей чего-то в стакан. – Я не хотел тебе говорить, но это не первый раз, когда она… ммм… пристает ко мне.
– Она влюблена в тебя, идиот проклятый!
– Да ей четырнадцать!
– Ей почти шестнадцать. Я в ее возрасте уже носила тебя… а твой отец вовсю тратил мои деньги. Мои, заметь! Деньги своей жены, а не своей матери!
– И что? Ты забыла, чем все закончилось?! – взвился он.
Мать улыбнулась, сбавила тон и принялась объяснять, что рожать в наше время не обязательно. Даже наоборот… Но девочка уже взрослая и готова. Если он дал согласие на помолвку, очень глупо отказывать ей в любви. Не хочет же он, чтобы Джесс пошла получать подростковый опыт в других местах?..