– Он самый мерзкий, самый больной, самый… о, почему я не умерла?..
Пока я рассказывала, что и как там произошло, а Лизель молча распутывала мои всклокоченные волосы, в дверь постучалась наша домоправительница Мария с трубкой в руке.
– Филипп, – возвестила она.
Старые слуги по инерции становятся твоими со-матерями. Но Мария была особенным человеком в доме. Они с Михаэлем вырастили Маркуса и отца. Она, по сути, продолжала распоряжаться всем, когда Лизель уезжала вновь, – чтобы опять побыть замужем. И все мы звали Марию мама-Мария.
– Сказать ему, что вас нет?
– Да, фата, скажи ему, – проворчала Лизель. – Сам он оглох и деликатно не слышит!..
Она взяла трубку, и Мария, сев рядом со мной сунула мне тарелку с пирожными.
– Смотри-ка, что я купила для моей Виви – ее мягкий говор звучал еще нежнее из-за румынского акцента, – Виви любит пирожные, правда? Да? Ты ж моя маленькая фата… Ешь, ешь!.. – она поцеловала меня в висок и, погладив ласково по щеке, вышла.
Я молча перебралась в соседнее кресло. Как только узел боли и унижения чуть ослаб, мне стало невыносимо жаль себя и пирожное пришлось очень кстати. Надо было сказать Филиппу, что он извращенец, плюнуть в лицо и самой спрыгнуть за борт, чтоб утопиться. Пусть бы потом доказывал Джессике, что я умерла, а не сбежала к папе.
– Что там произошло? – голос Лизель ворвался в гул моих размышлений; разогнал их, как комариный рой.
Трубка горячо зажужжала. В чисто мужской манере Филипп замямлил, что ничего такого ТАМ не произошло. Лизель снисходительно улыбнулась; закатила глаза.
– Филипп, зайчик мой, это не твоя матушка. Это я. Твоя двоюродная бабушка Лиззи.
Прошло несколько мгновений: три моих частых вдоха, одно моргание. Филипп переваривал, каким боком она теперь его бабушка и подсчитывал, как много задолжал архиепископу Марти.
Лизель и его двоюродный дед, по-прежнему были вместе, невзирая на его сан и ее браки. И он по-прежнему делал все, что она велит. А Себастьян, который очень любил светский лоск и деньги, делал все, что говорил дядя, у которого он их брал. Бездетный Филипп же был теперь под очень большим вопросом.
В общем, он понял, что Лизель хочет сказать и что-то спросил, я не разобрала.
– Естественно, она мне все рассказала. А еще раньше – Михаэль, которого ты отправил от ее школы… Пойми меня правильно, дорогой. Я ничего не имею против мужской природы. Если бы ты просто переспал с ней я…
Филипп с новой силой что-то заговорил, перебив ее.
– Не говори ерунды, – оборвала Лизель спокойно и даже нежно. – Никто тебя не винит. Твой член – твоя собственность. Речь сейчас не об этом. Не хочешь девушку, так не трогай девушку, вот о чем речь. А если трогаешь, так не прыгай за борт!.. – он перебил ее, она не позволила. – Заткнись! Я тебя прошу, Филипп. Просто закрой свой рот. Иначе, я сама, лично, расскажу Себастьяну. Как анекдот. Как думаешь, он оценит?