Подъехала еще одна «скорая». В нее усадили заложников. В сопровождении милицейской машины с включенными мигалками их отправили в больницу.
— Семенов! — позвал Воронин лейтенанта. — Возьми кого-нибудь еще и отправляйся следом. Смотри, чтобы с девочкой и ее отцом ничего не случилось. Отвечаешь головой.
Он подошел к майору спецназа и, кивнув в сторону лежащих на земле тел бойцов, произнес:
— Не повезло им.
Майор взглянул на полковника, на перевязанную руку, висевшую на ремне, и ответил:
— Дурацкая смерть. Обидно.
— Смерть никогда умной не бывает.
— Пять лет их знал, — вздохнул майор. — Вас, вижу, тоже угораздило. Рикошет.
А вы ничего, боевой мужик, — уважительно произнес майор. — Не сдрейфили. А ведь могло и убить.
Воронин кисло усмехнулся. Он и сам понимал, что могло. Но понимание это пришло только теперь, перед окровавленными трупами, прикрытыми сверху черной пленкой. Три трупа — это многовато. Придется объясняться. По голове за подпорченную статистику, естественно, не погладят. К черту статистику! Самое ужасное, что сразу три семьи остались без мужей, сыновей и отцов. Из-за какой-то там сволочи погибли нормальные честные парни. Вот это обидно! Бандитов жалко не было. Полковник даже не поинтересовался: сколько их было и что с ними стало? Для него они не существовали. Жестоко? Но справедливо. Такова жизнь. Здесь как на войне: есть ты и твой враг. И одно из двух: или ты его, или он тебя. Третьего не дано. Преступивший закон, а тем более убивший человека, автоматически становится врагом. Его необходимо обезвредить. Каким путем — не важно. Главное, чтобы он больше не представлял опасности для общества.
Жестокая философия. Однако полковник Воронин, как и большинство его коллег, придерживался именно ее. Суровая действительность жизни вынуждала их к этому. Выполняемая ими работа не терпела полутонов. В ней все должно быть или черным, или белым. Иначе нельзя. Иначе можно запутаться. А это в работе самое страшное. Когда же такое происходит, то лучше поскорее заняться чем-то другим.
Хотя на таможне в районе Грайворона такой очереди не было, процедура проверки заняла много времени. Особенно усердствовали украинцы. Под проливным дождем они добросовестно обшарили все углы и закоулки в грузовике, выискивая, к чему придраться. Но накладные, как и груз, оказались в полном порядке, и таможенники в конце концов отступили, так и не найдя повода для взятия мзды. Егор их за это не осуждал. Время работало на него. Он лишь тихонько посмеивался, видя, как пыхтят и потеют таможенники. Тех это злило и распаляло еще больше. Они что есть мочи пытались отыскать какое-нибудь нарушение правил или контрабанду и прижать наглого шоферюгу. Признаться, этому Егор был бы только рад. Но они не нашли ничего.