Женя проигрывает последовательно всю процедуру открывания ларцов в виде пантомимы: сначала делает слепок, затем по нему — ключ, затем открывает первый ларец, берет из него ключ и открывает второй ларец.
Я: Как то, что ты только что проделала, относится к твоей жизни?
Женя: Я сама похожа на ларец: не открываю свои чувства людям, и они сторонятся меня. Это грустно…
Я: Что нужно, чтобы ты могла открыться людям? Можешь еще раз пройти эту сцену, только помнить, что это не ларец, а человек?
Женя соглашается. Я прошу Свету, которая играла первый ларец, крепко сжать руки в замок и держать до тех пор, пока Женя не сделает чего-то такого, что захочется разжать руки самой.
Я: Попробуй разжать руки Светы. Помни, что в первой сцене тебе помогло что-то мягкое.
Женя снова замирает, уйдя в себя.
Я: Скажи, что с тобой происходит сейчас?
Женя: Я думаю, что если я попробую это сделать силой, то она не разожмет руки, а если хитростью, то не могу придумать что-то настолько хитрое, чтобы…
Я: Чтобы ее наверняка обмануть?
Света оживленно возмущается, сжав руки в замок еще крепче.
Женя: Ну да… Но я не хочу ее обманывать.
Я: А зачем нужно непременно применять силу или обманывать? Что будет, если ты будешь правдивой?
Женя: Я боюсь, что просто так, сама по себе, она не захочет открыться.
Я: Давай, ты скажешь Свете об этом чувстве страха.
Женя: Света, я боюсь, что если я не применю силу или хитрость, а просто так попрошу тебя открыться, то ты не откроешься.
Света (не дожидаясь команды, спонтанно раскрывает объятия): Я откроюсь!
Я: Поменяйся ролями со Светой и послушай эти слова, чтобы узнать ответ.
Женя меняется местами со Светой, сжимает руки в замок, а Света по моей просьбе произносит сначала фразу Жени про силу и хитрость, а потом последнюю фразу про боязнь быть правдивой. Женя в ответ на вторую фразу разжимает руки и обнимает Свету.
Я: Скажи, что ты сейчас чувствуешь.
Женя: Я растрогана… Я всю свою жизнь считала, что ответы находятся в голове. Сейчас только я поняла, что, оказывается, если понятия не имеешь, что делать, ответ нужно искать в сердце, в своей душе. И сейчас у меня в сердце какое-то новое ощущение, я прислушиваюсь к нему с любопытством. Оказывается, у меня есть такая способность, о которой я не подозревала, и я рада с ней познакомиться.
Я: Сними, пожалуйста, роли.
Комментарий к сессии «Два ларца»
Почему-то не хочется для комментария этой сессии использовать психологическую терминологию. Такие сессии сложно заземлять, возможно, этого и не нужно делать. Вспомнилось, что когда я была студенткой последнего курса филфака, к нам пришел читать спецкурс о поэзии профессор Юрий Николаевич Чумаков. Ожидания мои были связаны с анализом поэтических текстов, и я приготовила свежую тетрадку для записей лекций мэтра. А Юрий Николаевич спросил: «Может кто-нибудь прочесть „Белеет парус одинокий“ Лермонтова?» Одна из студенток в полном недоумении согласилась прочесть это стихотворение, такое знакомое еще со школьных времен, что его смысл и красота уже давно стерлись от частого и неуместного употребления. Она прочла бессмертные строки и замолчала. Юрий Николаевич безмолвствовал. Мы тоже молчали, теряясь в догадках, что происходит. Наконец, он вздохнул и произнес: «Вот и все. Мне больше нечего добавить…»