Что касается порядочности, то ей нет места в мире, который их окружает.
– Клод, друг мой! – воскликнул фон Штюльпнагель, размахивая руками; немец, казалось, был искренне рад его видеть. – И его очаровательная жена, – добавил он, все еще улыбаясь. – Американка. Теперь она тоже наш враг. У рейха так много врагов! – Он кивнул Бланш, его глаза были полузакрыты, в голосе звучала грусть.
– Спасибо японцам, – холодно ответила она, поглаживая длинную ножку винного бокала; Клод напрягся, опасаясь, как бы жена не выплеснула содержимое бокала в румяное лицо собеседника. – Это они в конце концов втянули Америку в войну.
– А вы бы хотели, чтобы ваша страна вступила в войну с нами раньше? – Он наклонился вперед и с усилием открыл глаза пошире, как будто ему просто любопытно. Клод никак не мог его раскусить – вдруг немец готовит для Бланш ловушку? Он крепко сжал нож, пристально наблюдая за фон Штюльпнагелем. Но тот вовсе не казался агрессивным; он был слегка навеселе и очень общителен.
– Как ни странно, Франклин Рузвельт не консультируется со мной по таким вопросам, – ответила Бланш, пожимая плечами. В эту минуту Клод искренне восхищался женой.
Фон Штюльпнагель рассмеялся; он даже хлопнул ладонью по столу от удовольствия.
– Остроумная женщина! Вы счастливый человек, господин Аузелло. Я сразу узнаю счастливчика! Мне ведь тоже повезло. Вы должны познакомиться с моей женой. Она почти так же очаровательна, как ваша. – Немец учтиво поклонился Бланш.
Она растерянно посмотрела на Клода; он ответил ей тем же. Супруги не знали, что делать с незваным гостем, который тем временем подозвал официанта и попросил еще бренди.
Но один из офицеров, сидевших за соседним столиком, явно слышал их разговор; он встал, поднял бокал и воскликнул: «За Вашингтон! Его мы завоюем следующим! Хайль Гитлер!»
Бланш задрожала; она так крепко сжимала ножку бокала, что Клод боялся, как бы та не треснула. Он не мог потянуться через стол и схватить жену за руку; их разделял фон Штюльпнагель, свирепо смотревший на офицера. Почти с неохотой, как показалось Клоду, тот тоже встал, поднял бокал и пробормотал: «Хайль Гитлер!» И весь ресторан, заполненный нацистами, сделал то же самое.
– Прошу меня извинить! – сказал Клод; он вскочил со стула, заставил Бланш подняться и подтолкнул ее к двери, хотя они съели только суп. – Я еще не заказал рыбу на завтра.
Затем мужчина с поклоном (он презирал себя за этот поклон, но десятилетия работы в индустрии предали директора отеля: нацисты или нет, эти люди все равно были гостями Сезара Ритца) вытолкал жену из столовой.