– А почему я узнаю об этом только сейчас? Барт ведь улетел на Закат уже давно.
Девушка, казалось, немного смутилась. Поёрзала в кресле, покосилась исподлобья:
– Знаешь, в некоторых аспектах я предпочитаю полагаться на Судьбу.
– Имеются в виду личные аспекты? – проницательно прищурился адвокат, донельзя довольный тем, куда свернула такая нейтрально-конструктивная только что беседа.
– Анатоль! – по тону Агаты сложно было определить, возмущена она или забавляется. – На такие вопросы леди не отвечают – потому что джентльмены их не задают!
– А я не джентльмен! – ухмыльнулся Трейси.
Доктор Ставрина, на глазах превращаясь из деловитой приятельницы и возможной будущей коллеги в роковую женщину, изменила позу таким образом, что у Анатоля перехватило дыхание, и вкрадчиво промурлыкала:
– Серьёзно? Не джентльмен? А чем докажешь?
Анатоль проснулся от того, что озяб. Причина обнаружилась немедленно, стоило только открыть глаза. Одеяло, такое же необъятное, как и кровать, целиком и полностью было захвачено Агатой, соорудившей из него что-то вроде кокона. Из кокона торчала только правая рука, собственническим жестом обхватившая грудь мужчины, да ещё виднелся затылок со спутанными волосами.
Попытка урвать хоть краешек одеяла с треском провалилась: обмоталась Агата на совесть. Словесное вразумление тоже ни к чему не привело – в ответ на просьбу поделиться из недр кокона раздалось неразборчивое мычание, а рука скрутила полновесный кукиш и немедленно втянулась внутрь. Теперь в распоряжении Анатоля имелся только затылок.
Впрочем, решить, что делать со столь скудным инвентарём, адвокат не успел. Дверь распахнулась, и в спальню ворвался Барт, выражение лица которого опасно балансировало на грани между встревоженным и грозным. Тут же сменившись на смущённое и раздосадованное.
Значения фразы, произнесенной – очень громко – по-русски, Трейси не понял. За ночь он успел выучить несколько русских слов, но сейчас Барт ни одним из них не воспользовался. Ясно было только, что обращается покрасневший пилот к Агате. В коконе произошло некоторое шевеление, голова и плечи девушки вывинтились наружу, как и пресловутая правая рука. Пальцы были уже разжаты.
Высказывание Агаты было более пространным и, как ни удивительно, более понятным. Во всяком случае, слово «мама», практически одинаково звучащее на русском и интере, Анатоль уловил. Ну, а дальше догадаться было нетрудно: девушка интересовалась, учила ли Барта матушка, что перед тем, как войти, надо стучать? А если учила, то чем он, собственно, занимался в процессе обучения?