Полулежавшая на диване в позе разнеженной одалиски Агата вдруг села. Прямая спина, сосредоточенный взгляд. Пилот тоже напрягся.
– И-горь Со-ловь-ёв… – медленно, по слогам произнесла девушка. – Забавно. А скажи-ка мне, Анри, не ассоциируется ли у тебя этот твой потерпевший с ещё какими-нибудь именами? Если я вдруг скажу «Рикардо», какую фамилию ты прицепишь к этому имени? Так, чисто для примера.
Игры определённо закончились. Что-то она знала, эта ловкая девица, раз уж именно так поставила вопрос. Ну что ж…
– Чисто для примера? Пожалуйста. Альтез.
– Кто он тебе? Друг?
– Нет. Пока – нет. Не успел. Но он мне достаточно дорог. И как друг моего покойного друга, и отчасти, как творение – творцу.
– Понимаю. Десница ведь тоже некоторым образом мое творение, доводилось штопать, знаешь ли. Так что – действительно, понимаю. Любопытный расклад. Платина?
– Так не бывает, – хмыкнул закатец. – Вот не бывает – и что хочешь, то со мной и делай.
– Не бывает честных политиков, – отрезала Агата. – Всё остальное – бывает: с разной степенью вероятности. Хотя в чём-то ты прав, конечно. Тут в кустах не то что рояль – симфонический оркестр засел. М-да. Слушай внимательно, Анри.
Десять минут спустя доктор Марат был готов уже поверить даже и в честных политиков. Для комплекта. А ещё через час стук дверного молотка возвестил о прибытии человека, который мог хоть как-то конкретизировать параметры «некоей звездной системы».
Войдя в комнату, Вик принялся, по своему обыкновению, работать под этакого «рубаху-парня». Ему требовалось время: во-первых, чтобы настроился запрятанный в магазин пистолета постановщик помех, во-вторых… ох и странная же компания расселась в гостиной дока!
Варфоломей… к черту имя, и так видно, что русский. Причем с «тяжёлой» планеты, на ум сразу приходит Закат. Космик, бродяга, в первом приближении пилот. Не задира, но постоять за себя может. Такому под колотуху попадешь – мало не покажется. Но если не задевать, есть варианты разойтись при своих. Однако не доверяет, вроде и расслаблен, а прыгнуть может в любой момент.
Анатоль… евросоюзовец, вероятно. Или где-то рядом. Интер, во всяком случае, чистый до стерильности. Рука крепкая, но драться не приучен. Ему и не надо: такие словами бьют. Да так, бывает, что сразу насмерть. Экий говорун, мигом треп подхватил, жаворонком разливается… а глаза цепкие. Хорошие глаза, такими в прицел смотреть самое милое дело. Может, и смотрит: на стрельбище, для общего развития.
Что один, что другой за поименованную Агатой дамочку убьют и не поморщатся, хотя оттенки разные: Анатоль с ней, похоже, спит, а Варфоломей сон охраняет. И не дай бог потревожить… костей не соберешь.