— Внизу туго, а сверху свободно.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы оценить свой наряд, который в итоге состоял из двух комплектов длинного термобелья и дырявых джинсов, Малачи лично убедился, что они не спадут с меня, закрепив пояс на моей талии, к которому он пристегнул два горизонтально вложенных ножа. Он благородно отвернулся, пока я втискивалась в одежду, и терпеливо ждал, пока я не сообщила ему, что закончила. Он снова начал помогать мне экипироваться. Он пристегнул кобуру вокруг моих плеч и туловища, в которую было вложено ещё четыре ножа. Когда я возразила, что это уже перебор, он наклонился и посмотрел мне прямо в глаза.
— Недооценивать опасность — большая ошибка. Не допускай её.
— Боюсь, что, в конечном счете, я сама себя зарежу.
Малачи поднял толстую сине-жёлтую фланелевую рубашку и придержал её для меня как куртку, пока я втискивалась в неё. На мгновение я почувствовала прикосновение его груди к своим лопаткам. Он был так близко. Слишком близко. Я шагнула вперёд, боясь, что не сдержусь: развернусь и обниму его.
— А теперь, — сказал он, — чтобы ты не поранила саму себя, — его рука скользнула под мою фланелевую рубашку, и я ахнула. Он быстро вытащил один из моих ножей и провёл им по ладони. На его коже не было ни капли крови. — Это для тренировки, — объяснил он, возвращая нож на место.
Он заставлял меня вытаскивать ножи из ножен и наносить удары. Стоя. Сидя. Присев. Лёжа. Стоя на четвереньках. С закрытыми глазами. После того, как он раскрутил меня, задурманив голову. В кромешной тьме. Он заставил меня поставить палатку и лежать внутри, а он тем временам нападал снаружи.
Через час палатка была уничтожена. А моя фланелевая рубашка — порвана. На скуле распухло красное пятно, благодаря его локтю, а у Малачи красовалась шишка на лбу, благодаря моему колену.
— Ещё разок? — предложил он.
Капля пота скатилась с его подбородка.
— Мне через несколько минут уже уходить, но почему бы и нет?
— У тебя есть позиция, которую ты бы хотела отработать? — вежливо спросил он.
— Со спины, наверное? Мне нужно особо поработать над этим.
Мы уставились друг на друга. Жар разлился по моим щекам, когда я обдумала двойной смысл нашего разговора. Догадывался ли об этом Малачи? И не всё ли ему равно?
Он не показал никаких намёков.
— Хороший выбор, — наконец сказал он. — Помни, держи руки ближе к телу. Если они разведены, то будет приглашением для меня лишить тебя оружия.
— Знаю, — сказала я, поворачиваясь к нему спиной. — Но спасибо за напоминание.
Пространство позади меня наполнилось хищной тишиной. Я закрыла глаза, сосредоточившись на своих руках, ноющих мышцах, волосках на затылке, которые предупредят меня о его движении. Я напряглась, желая услышать его дыхание, представить его тело за моей спиной, приближающееся ко мне. Интересно, смотрит ли он сейчас на меня и о чём думает?