– Да, хозяйка.
– Тогда какая разница, случится перерождение сейчас или через несколько десятков лет?
– Не знаю, хозяйка.
– Узнай, – пожимаю я плечами. – Ты ведь можешь общаться с оператором? Передай, что я против вмешательства в мою нынешнюю жизнь, а для них это шанс посмотреть, будут ли проблемы с моим восприятием действительности усугубляться или нет.
Я, наконец, беру колокольчик, легко встряхиваю. Раздаётся негромкий, приятный слуху мелодичный перезвон. Трудно представить, что тихий звук можно услышать из-за двери, но створка почти тотчас открывается. На пороге не Лара.
Служанка могла слушать, о чём я говорила с Розиком?
По лицу не поймёшь, выражение отстранённое.
– Леди?
Наверное, я поторопилась, определив вошедшую, как служанку. Девушка одета в желтовато-белое глухое платье, волосы полностью скрыты под приплюснутым колпаком, вместо передника фартук.
– Я бы не отказалась от чая, – я начинаю с простой просьбы.
– Да, леди. Как вы себя чувствуете? Желаете, чтобы я пригласила целителя немедленно?
Возможно, личных слуг в госпиталь не пускают? Да нет, это бред какой-то.
– Ты…, – «вы» точно неуместно.
– Простите, леди. Я младшая помощница целителя, Симона.
– Рада познакомиться, Симона. Скажи, а почему рядом с тобой нет моей личной горничной? Всё же, ты помощница целителя, а подавать чай работа слуг.
Ну же, скажи мне, где Лара.
– Что вы, леди. Создавать для вас комфорт моя работа. К сожалению, мне неизвестно точно, что случилось с вашей личной горничной. Насколько я слышала, её забрали как свидетеля.
– Свидетеля? За дуэлью наблюдали десятки заслуживающих доверия аристократов. Почему понадобилось задавать вопросы простолюдинке?
Симона тушуется, но всё же отвечает:
– Леди, вероятно дознавателей будут интересовать события, предшествовавшие дуэли.
Да, могла бы и сама сообразить, что лорды обстоятельств вызова не знают, а дознавателям очень захочется узнать, где этот дурак добыл «шоколадную фигурку». Умом парень, конечно, не блещет, но не мог же он связаться с Изнанкой? Лично мне при всей моей антипатии к братцу хочется надеяться, что кто-то ему «помог». Но братец-то ладно, о нём пусть герцог беспокоится. Меня же волнует, всё ли в порядке с Ларой. С одной стороны, она всего лишь свидетель, с другой – она простолюдинка в обществе с довольно жёстким сословным устройством. А с третьей стороны, чья-то дурная голова может задаться вопросом, а не Лара ли дала лорду фигурку, и тогда из свидетельницы она превратится в подозреваемую.
– Симона, где моя одежда? – лежу я в нижней сорочке.
– Леди?
– Ты ведь понимаешь, что прорыв – это настоящая катастрофа? Несмотря на проблемы с самочувствием, я должна также ответить на вопросы дознавателей.