– Надеюсь, обошлось без перестрелки? – посмотрел я на своего зама.
– Какая перестрелка! – махнул тот рукой. – Эти придурки на радостях самогонки нажрались, мы их буквально голыми руками взяли. Они только на второй день в себя пришли, причём уже за решёткой. Сейчас показания дают. Оказывается, это не первая кража.
– Почаще б такие раскрытия, – порадовался я за своих.
Мы бы ещё посидели-поболтали, но явилась грозная постовая медсестра и попёрла моих посетителей из палаты. Оказывается, мне нельзя докучать (хотя какая уж тут докука – скорее наоборот) больше пятнадцати минут.
Мужики вышли, оставив в палате дежурный набор гостинцев, а я снова предался скуке. Больничная жизнь для идущих на поправку пациентов наряду с хроническим недосыпом всегда несёт в себе и такую неотделимую составляющую, как тоска. Ты тупо лежишь на койке и в промежутке между процедурами понимаешь, что, собственно, заняться-то и нечем. Читать, даже газеты, почему-то не разрешили. На разговоры по душам тоже как-то не тянуло.
Кое-кто из больных пытался флиртовать с медсёстрами, причём без особого успеха. А я не мог прогнать из головы образ так удивительно похожей на мою покойную супругу Насти. Не мог поверить, что это – совсем другой человек.
Внутри забеспокоились, заворочались прежде забытые чувства. Сначала охватил острый приступ ностальгии. Я снова вспомнил, как мы когда-то познакомились, как сыграли свадьбу, как мне долго пришлось завоёвывать доверие у её отца. А вот тёща у меня оказалась просто золотой. С первого дня сказала, что всегда будет на моей стороне, так и произошло.
Какая бы кошка не пробегала между мной и Настей, тёща никогда не подливала масла в огонь и старалась загасить огонь конфликта.
На следующий день я уже начал вставать и потихоньку ходить, касаясь за стену коридора. Эти маленькие самостоятельные вылазки из палаты действовали лучше любого лекарства.
Иногда, в часы дежурства ко мне заглядывала Настя Лаубе. Мы выходили в небольшой парк, примыкавший к больнице, и прохаживались по аллейке в тени деревьев.
Девушка оказалась интересной собеседницей. Мы могли обсуждать самые разные темы: от искусства, до политики. А я… я с ней чувствовал себя прежним Георгием Побединым и, когда гулял с Настей по парку, словно возвращался в прежние времена супружеской жизни.
Иногда возникало желание рассказать девушке всю правду обо мне, что я в действительности совсем не тот, кем меня считают, что по загадочной причине оказался перенесённым в прошлое и, вдобавок, в молодое, но всё же чужое тело. И что случилось с настоящим Георгием Быстровым – большая загадка для меня.