детов, да и ведешь в революционный трибунал, – не унимался Фирсов.
– А кого вы имеете в виду? – невинно поинтересовался я. – В Череповце есть кадеты, члены ПНС – партии народной свободы, есть пара мальчишек, они до семнадцатого года в кадетских корпусах обучались.
– Ладно, товарищи, прекратите препирательство, – вмешался Иван Васильевич Тимохин, являвшийся членом коллегии. – Володя… Владимир Иванович, – поправился он, – какие у вас версии преступления?
– Первое, разумеется, это профессиональная деятельность Николая, – начал я, заглядывая на всякий случай в заранее приготовленную шпаргалку. – Не исключено, что он перешел дорогу очень крупному барыге, и его убили, чтобы он не мешал или из мести.
– Почему крупному? – заинтересовался Фирсов.
– Ну, это мы еще уточним, – не стал я спорить и делиться соображениями. – Вторая версия, что Николая убили контрреволюционные элементы как сотрудника ВЧК из желания нанести урон нашему государству. Третья версия мне кажется сомнительной, но ее тоже отметать нельзя. Бытовая. Есть и другие. Например, что смерть Иваненко – чистая случайность.
– Иваненко – начальник отдела по борьбе со спекуляций. Стало быть, он имел доступ к материальным благам, имеет… имел большие возможности. Версию, что Николай спутался с преступным элементом, они могли что-то не поделить, его за это убили, вы не рассматривали? – спросил Есин.
Я вздохнул. Вот эту версию мне совсем не хотелось рассматривать, но придется. И впрямь, слаб человек.
– В данный момент на квартире Николая Иваненко проводится обыск. Если там окажется что-нибудь подозрительное – скажем так, вещи, нехарактерные для чекиста, мы будем рассматривать и эту версию. – Что же, товарищи, – обвел взглядом присутствующих Есин. – Сколько времени мы дадим товарищу Аксенову на раскрытие преступления?
Я уже открыл рот, чтобы сказать, что мне нужно не меньше месяца, но меня никто не спросил.
Фирсов предлагал день, но все сошлись на трех днях.
– Что же, так и запишем. Начальнику отдела по борьбе с контрреволюцией дается три дня на раскрытие обстоятельств убийства товарища Иваненко. Все «за»? Если ни у кого нет вопросов, то заседание коллегии будем считать закрытым. Владимир Иванович, задержитесь на несколько минут.
Когда все ушли, Николай Харитонович спросил:
– Владимир Иванович, какая версия вам кажется самой правильной?
– Вот, честно вам отвечу – не знаю. В то, что Николай скурвился, верить не хочется. Если бытовуха – сомневаюсь. А если контра Кольку пришила, здесь проблема – в три дня точно не управлюсь. Придется всю агентуру на уши ставить, на это неделя, а то и две, уйдут. Кстати, вы не станете возражать, если я сам осмотрю служебный кабинете Николая? Есин кивнул, немного помолчал, посмотрел на портрет Карла Маркса, висевший на стене, перевел его на меня, потом опять на портрет.