– Лулу, – сказала Тэлон, заставляя меня повернуться к ней. У нее была самая ясная улыбка на свете и самые красивые большие глаза. Ее улыбка заставляла мое сердце биться сильнее. – Лулу, – повторила она, протягивая ручки, чтобы я взяла ее.
Это разбило мое сердце, которое я так старалась сохранить в целости.
– Привет, милая, – сказала я, забирая ее из рук Грэма. Я знала, что это неправильно, знала, что она не принадлежит мне, но эта маленькая девочка изменила меня куда больше, чем я могла себе представить. Она никогда не смотрела на меня с осуждением. Она никогда не поворачивалась ко мне спиной. Она любила открыто, искренне и безоговорочно.
Когда я прижала ее к себе – мое тело начало трястись. Мысль о том, что я больше не буду просыпаться от ее бормотания или плача, давила на мои плечи. Мысль о том, что прошедший год с Тэлон и Грэмом больше никогда не повторится, была душераздирающей.
Да, Тэлон не была моей, но я принадлежала ей целиком и полностью. Каждая частичка моего существа любила этого ребенка.
Я отдала бы весь свой мир за нее и ее отца.
Я не могла перестать дрожать, не могла бороться со слезами. Я не могла изменить себя. Я была девушкой, которая чувствует все, и мой мир начал рушиться.
Я прижимала Тэлон к себе, рыдала в ее маленькую пижаму и продолжала бормотать ей на ухо какие-то бессвязные слова. Мои глаза были зажмурены, пока я выплакивала свои чувства ее прекрасной душе.
Именно в тот момент я впервые ощутила это. Я почувствовала, каково это – быть счастливой.
Каково быть любимой.
Я чувствовала себя частью чего-то большего. И теперь мне приходилось уезжать.
На мою талию опустилась крепкая рука, и я дернулась навстречу его прикосновению. Грэм стоял за моей спиной, как высокий дуб в лесу, склонив голову к моему уху. Как только слова сорвались с его губ и устремились в мою душу, я вспомнила, почему влюбилась именно в этого мужчину. Эти слова поставили печать на моем сердце, и я поняла, что буду вечно принадлежать ему.
– Если тебе нужно упасть – падай ко мне в руки.
Грэм
Джейн вернулась на следующий день, как будто имела право заходить в любое время, когда ей заблагорассудится. Меня бесило, что я ничего не знал о ее планах. Я ненавидел это навязчивое чувство беспокойства, которое испытывал при мысли о ее возвращении в город.
Я знал, что она способна на все, но больше всего меня пугало, что она попытается отнять Тэлон. Если я что-то и знал о Джейн, так это то, что она была умна и хитра. Никто никогда по-настоящему не знал, что она задумала, и от этого у меня по коже бежали мурашки.