Так, денег с собой не так много взял, надо пока тормознуться. Тащим с грузчиком тележку к выходу. Кладовщики начинают считать. Когда они заканчивают, ко мне подходит Рафиков.
— С вас сто девяносто три тысячи плюс десять процентов.
— Какие еще десять процентов?
— За секретность и сервис.
— Сервис?
— Ну вот же вам Мурзик с тележкой товар возил. Ведь в супермаркете вы сами возите. И вообще, вы отъезжаете, а нам здесь осваивать. Москву создал аллах для правильных людей, мусульман, путинистов. За газель до дома дополнительно четыре тысячи.
Ну, блин, дал Зимин адресок. А время поджимает…
И вот дома начинаю паковать все это и то, что было до этого. Лезу на антресоли, достаю оттуда сверток. Разворачиваю, вот она, семейная реликвия — прадедушкин обрез. К нему три патрона…
Прадед вернулся с войны домой на Терек, выгнал из станицы захвативших её горцев, нашел в Грозном укрывшуюся там семью, повесил верную трехлинейку на вбитый в стену колышек и, как и большинство других казаков, начал налаживать мирную жизнь. После трех лет кровопролитнейшей войны никто, ни мужики, ни казаки не хотели больше воевать. Но недолгим было затишье. Из Закавказья непрерывным потоком текли солдаты бывшего Кавказского фронта, прямой железной дороги на север, к Астрахани тогда не было, путь через Ростов-на-Дону постоянно прерывался, поэтому они оседали на территории всего Северного Кавказа. Они убили атамана Караулова и, ведомые революционерами разных мастей, организовали Терскую Советскую Республику. К лету 1918-го их грабежи довели казаков до восстания, и прадед с колышка виновку снял. Теперь уже красным с помощью горцев пришлось обороняться в Грозном от казаков. Тем временем деникинцы погнали красных с Кубани на восток, и терцам пришлось выкручиваться, партизаня, пережидая отход 11-ой армии РККА, принесшей с собой еще и эпидемию сыпного тифа. Потеряв от него половину родных, прадед не хотел больше снимать повешенную в очередной раз на колышек винтовку, игнорируя уговоры и угрозы белых. Он засеял поле и снял урожай осенью 1919-го года. Следующей весной опять пришли красные и погнали воевавших против них через Дагестан в Азербайджан, прадед же наивно рассчитывал, что для него, как для мирного землепашца, беды закончились. Новое восстание переселяемых казаков, тех, чьи земли передавались чеченцам, началось осенью. Дошло, наконец, до прадеда, чем заканчивается для казаков их сепаратизм. В который уж раз схватился он за свою казачью мосинку. Год сражался он в отрядах «бело-зелёных», но шансов на победу уже не было. Когда ему это стало окончательно понятно, стал он с остатками семьи перебираться подальше от знакомых мест, перебиваясь время от времени «идейными грабежами» красных. Тогда и обпилил он верного винта в обрез.