Поутру дети тащат меня купаться с Памелой, раз обещал. Ну, раз обещал, иду. Внутренне усмехаясь. Хотя сомненья тоже гложут. Дети забегают вперёд.
— Смотрите! Памела отплыла!
Вот чёрт! Она в нескольких десятках метров от рифа. Погоняло бризом взад-вперёд. Надо что-то придумать. А дети предлагают решение.
— А вон дядя Серёжа! Он может на своём катере сплавать!
— Нет! Я сам!
Кидаюсь в море и изо всех сил гребу к адской кукле. Вот если Серёга увидит её, это беда. Что обо мне подумает? К чему детей приучаю? Вскакиваю на куклу, как на надувной матрас и гребу изо всех сил к берегу. Вроде не заметил Серёга. А дети говорят:
— Нам кажется, что ты не любишь Памелу!
— Да нет, люблю!
Блин, а что им ещё сказать, не успеваю сообразить. Дети теперь начинают настаивать на том, чтобы взять её с собой в школу. Объясняю, что в школу с куклами не ходят. Тогда они вымогают у меня клятвенное обещание, что ничего с куклой за время их отсутствие не случится. Интуитивно почуяли видно, что я её угробить хочу. Ладно. Отложим терминацию на потом.
Девочкам надо в школу, а мне на службу. Стараюсь внушить, что никто из соседей не должен видеть куклу Памелу. Старшие уже что-то начинают соображать, младшие ещё нет. Пусть для них это будет такая игра в прятки. Ну а по возвращении на службу ждёт неприятный сюрприз.
— Товарищ командир экипажа, разрешите обратиться!
— Разрешаю.
— Механик-водитель Ильин ушёл в алкогольно-порнографический загул и не может из него вернуться.
— Чего-чего?
Из дальнейших расспросов выясняется, что остальной экипаж уже пытался вытащить Ильина из запоя, но тот упёрся. Он с приятелем кутит в борделе, всех там они уже достали. Тамошние «труженицы» Ильина хорошо знают, говорят, у него всегда по весне такое, аккурат после сезона дождей. Вот так подсунули мне облучённого водилу кураторы! Удружили, и это перед выездом на задание.
Отправляюсь с бойцами в публичный дом. Там, узнав, что мы пришли забрать замучившего клиента, радуются. Проводят в номер. Наш герой уже почти в отключке, валяется на полу, перекатываясь лысой головой в луже пива. Говорю своим тащить его восвояси.
— И Гнуса забирайте. — Говорит «падшая женщина». Смотрю на приятеля Илина, он тоже пьян, еле соображает, что вокруг происходит. В кожаных браслетах с торчащими шипами, с «крутой», по быдляцким понятиям, татуировкой.
— А кто это?
— Гранатомётчик Гнус. Дружок вашего Ильина. Они всегда вдвоём приходят, когда Ильин гулянку оплачивает.
— А чего это Ильин один оплачивает?
— Ну, ему ж смотреть надо, облучённому. У самого-то не стоит, а психический позыв по весне сильный. Вот он проплачивает Гнусу, чтоб тот женщин тут трахал, а сам смотрит, бухает и плачет.