Истерзав себя воспоминаниями, измучив всеми вопросами, которыми мучился много лет назад, Ландар к рассвету напоминал сгорбленного старика, на которого каменной глыбой вдруг обрушилось прошлое. Он стоял в холодной галерее и не ощущал холода, вновь и вновь проживая один и тот же день.
- Зачем? – шептал ласс Ренваль. – Зачем, Ани, зачем?
А когда над замком Гальдар посерело небо, призывая рассвет на спящее королевство, наместник подошел к окну и выглянул на улицу. В глаза ему бросилась крепостная стена, и перед глазами встал образ другой женщины. Ландару вдруг живо представилось, что между зубцов стоит Лиаль, и это ее волосы треплет ветер, ее подол взлетает под холодными порывами. Только глаза ее почему-то были открыты, и в них мужчина увидел укор и испепеляющую душу ненависть, смешенную с презрением. Вот она раскидывает в стороны руки, словно птица, потерявшая перья, отталкивается и летит назад.
- И вновь свободен, - прошептал Ренваль и мотнул головой, отгоняя видение. – Нет. Нет! Не хочу, хватит. Не надо! – выкрикнул в пустоту наместник и направился в покои, надеясь, что живое тепло второй супруги разгонит призраков прошлого, вернув ему уверенность настоящего.
Но Лиаль встретила его ледяным отчужденным взглядом. Ренваль отчего-то не осмелился приблизиться к ней. Он закрылся в себе и сказал лаиссе от силы пару слов, она не ответила вовсе, уйдя в известные только ей одной мысли. Их близость тяготила сейчас обоих, и желание оказаться хотя бы на небольшом расстоянии было столь сильным, что выезд из ворот чужого замка стал для обоих супругов приятным событием.
Следующая ночь, проведенная на постоялом дворе в разных комнатах, принесла отдохновение и немного разрядила воздух, сгустившийся настолько, что казалось, вот-вот и пространство разорвет шипящая молния. После завтрака они вновь начали разговаривать. Но что это были за разговоры!
Лиаль слышала крик мужа, в котором оказалось столько боли, паники и горя, что его последующий взгляд и раздраженное: «Спи!», - не оставили сомнений в истинных чувствах наместника. В то мгновение Лиаль поняла, что мужа у нее не было и не будет, а есть мужчина, который по непонятной причине вцепился в нее, будто зверь в добычу, терзающий ее, изливающий все, что копилось в нем годами. Только быть сосудом для его желчи ей не хотелось. Потому на первый же вопрос супруга, Лиаль ощетинилась и выпустила яд, мстя за обиды и унижения, пережитые в счет долгов мужа перед его прошлым.
Ренваль принял язвительность лаиссы, даже пропустил колкость мимо ушей. Он многое передумал за день отчужденности, решив не усугублять войну с женой еще больше. Видение второго в его жизни падения было тяжелым испытанием. И пусть его сердце не билось сильней при виде карих глаз второй супруги, и не замирала душа от мучительно-сладостных судорог, предвкушая встречу с ней, но долг перед родом, велевший оставить после себя свежий побег, да и осознание того, что взрослому мужчине нужна жена, помогли Ренвалю умерить пыл в своих попытках слепить из Лии то, что он считал идеальной супругой. Однако терпеть надменность Лиаль и ее насмешки Ландару оказалось сложно. И постепенно все вернулось к началу.