Заострив один конец ломика, я согнул его под углом чуть больше девяноста градусов и оставил остывать.
Всё это время куча мертвецов долбила двери и стены подвала. Но сейчас им, кажется, что-то удалось.
Мои глаза уже неплохо адаптировались к полумраку, который освещал только свет из горна. Но я не смог рассмотреть, что происходило в конце подвала. Там валялась какая-то куча тел, из которой вырвался мой старый знакомый упырь. Он очень быстро бежал ко мне, обогнав остальных трупаков, и, когда подошёл на расстояние прыжка, совершил его.
Тварь налетела на раскалённый изменённый инструмент, который я вовремя схватил, не жалея рук. Моя кожа горела, продолжая сжимать раскалённый металл, но твари досталось больше. Его грудь была пробита, а металл закалился вместо воды кровью этого существа. Не теряя времени, я со всего размаху пробил монстру висок, для надёжности несколько раз, и, не отпуская инструмента, побежал в конец тоннеля.
По пути я старался сбить как можно больше опор, поддерживающих землю сверху. Да, тем самым я закрыл себя под землёй, без еды, воды и тепла. Зато отрезал мертвецам путь ко мне.
— Кажись, нам пиздец, — сказал я Барсику, который не пойми как успел оказаться тут впереди меня.
Да уж. Ситуация патовая. Я просто мастер влипать во всякое дерьмо. Ну хоть лопата есть. А ещё молоток и гнутый ломик.
Адреналин постепенно отступал, а боль от обожжённой ладони — нарастала. У меня аж внутренности скрутило и хотелось блевать от жгучей пульсирующей боли в руке. И как теперь работать? Я даже разжать ладонь не могу. Ну и влип...
Боль становилась только сильнее. Мне уже хотелось оторвать свою руку или скормить мертвецам, лишь бы она не болела.
— Блять! А-а-а! — орал я, чтоб хоть как-то отвлечься.
Не знаю зачем, но я решительно хотел разогнуть свои пальцы и выпустить инструмент из рук. Но как только начал это делать, боль ещё больше усилилась. Хотя мне казалось это невозможным.
Я отчаянным и резким движением разомкнул пальцы, и в глазах потемнело. Ноги перестали держать моё тело, и я рухнул на землю.
***
Не знаю, сколько я пролежал, час или день, по свету определить это было невозможно. Тело было невероятно уставшим, а ладонь по-прежнему болела. Хоть и ломика в ней уже не было. Зато была запёкшаяся кровь, скопившаяся под обугленными кусками кожи. Отвратительное зрелище.
Очень хочется пить. Не говоря уже про дикий голод.
— Барсик, может тебя сожрать? — спросил я кота.
Тот недоверчиво зыркнул на меня и отошёл на несколько шагов. Даже кот со своей густой шерстью выглядел замёрзшим. Меня тоже знобило, кажется, простыл.