— Вы всегда так активно участвуете в делах, которые по большому счету не имеют к вам никакого отношения?
— Вообще-то не в моих привычках быть навязчивой, инспектор, — сказала я, поправляя отвороты пальто, чтобы не смотреть в лицо мужчине, — но, столкнувшись с этим делом, я посчитала нужным помочь вам, чем смогу, поскольку даже при всем вашем профессионализме о магии вы почти ничего не знаете.
— Вы же признали, что мистер Оддеркот был убит обычным человеком, на этом, я думаю, ваше участие должно закончиться. Если появятся новые вопросы о деталях прошедшей ночи, я пришлю констебля. Благодарю вас, мисс Хоггарт, за бесценную помощь, но теперь мне нужно приступить к своим непосредственным обязанностям.
Несмотря на то что слова были вроде бы вежливыми, я не смогла не заметить доли иронии в них. Впервые за много лет в душе зародилась обида. Этот человек не воспринимал меня всерьез, он пусть и не откровенно, но насмехался надо мной и моими опасениями.
— Что ж, инспектор Аддерли, — в моем голосе прозвучал непривычный лед, так нужный мне сейчас, чтобы скрыть горечь, — не буду более навязывать вам свое общество, но прежде чем уйти, попрошу об одолжении. Предупредите, пожалуйста, мистера Хардмана об опасности, возможно, он прислушается.
— Спасибо, мисс Хоггарт.
Ответ Аддерли убедил меня в том, что ничего подобного делать он не собирается. Искра негодования вспыхнула в груди. Захотелось назвать его чурбаном и остолопом, но я сдержалась, предполагая, что это его начальство осталось недовольно моим вмешательством. Совладав с собственными эмоциями, я развернулась на каблуках и направилась к выходу, но на пороге все же задержалась:
— И еще, инспектор, я бы настоятельно рекомендовала вам выяснить, что именно заключено в кулоне, чтобы понимать, чем грозит нам его воссоединение с хозяином!
Всю дорогу до пансиона я фырчала, ворчала и негодовала. От любезного предложения констебля Брикмана подвезти меня отказалась, чтобы успеть успокоиться по пути к поместью Хэксмен-хаус. Злилась я в основном на саму себя. Не сиделось мне спокойно! Хорошо еще, что за время, проведенное с инспектором, он не стал раскапывать подробностей о том, кто я и откуда. Поверхностных вопросов ему, вероятно, хватило.
Миссис Баррингтон пила успокоительную настойку, когда я вошла в ее кабинет. Несчастная женщина была бледна больше обычного, обмахивалась стареньким, но горячо любимым веером и глотала ртом воздух. Вокруг нее суетилась моя подруга Уиннифред, которую я звала просто Фредди. Пышная, лучистая, всегда искрящаяся оптимизмом и весельем.