– Это что, предложение? Иван, кто же делает предложение – так?
– Ничего подобного! Я пока не оборудован для предложения. Просто информационное сообщение. Вот когда кольцо с алмазом, солнце, играет оркестр, и я такой на колене…
К моему удивлению, эта вроде бы прожженная парижанка, в постельных утехах оказалась весьма скромной. И лишилась нафиг этой скромности под моим алкогольно-романтическим напором, получая искреннее удовольствие именно от того, что я рядом. Меня это заводило еще больше.
– Кольцов! Ай! Ты был женат? Ты такой опытный …
– Да, целых два раза. В Африке, и в Марселе.
– Они были красивые?
– Ну как сказать. В Танзании я некоторое время работал царем небольшого племени. И был женат на гареме. Вот гарем меня этому всему и научил. Дикари, что ты хочешь!
– А француженка? Она красивая была?
– Она была рыбачка. Единственный зуб, который у неё остался, очаровательно торчал в левом уголке рта. Ей было семьдесят три года, и она померла от счастья, едва я оформил гражданство. Так что я дважды вдовец.
– А гарем был большой?
– Да нет, по традиции – три дюжины жен и наложниц.
– Ванечка, – она кусала меня за ухо, – я тоже хочу в Африку, заведу себе гарем. Три дюжины шоколадных красавцев.
– Вот кстати! Госпожа Вяземская. Я видел этого жеребца, бразильского посла. И заявляю прямо. Когда этот деятель смотрит на тебя своими похотливыми глазами, он не подозревает, что на самом деле он смотрит в ствол не то что пистолета, а пулемета, которым я разнесу ему бошку! Наточка, не нужно до этого доводить!
– Дурак! Я, если хочешь знать, по настоящему, кроме тебя, была влюблена только в восемь лет. В корнета Салтыкова. Их имение было рядом с нашим, и он приезжал летом к родителям. А посол нравится маме, а не мне. Она думала нас поженить, а я отказалась еще полгода назад. Но она надеется…
– В восемь лет? Наталья Викторовна! Я понимаю, что сейчас не подходящий момент, но я возмущен вашей ветреностью!
– Вань, а ты бы взял меня в гарем? Я бы тебя точно-точно взяла. Ты был бы у меня любимый негр…
– Ну зачем нам гарем? Нет, я понимаю, что не соответствую твоим желаниям, но Наташа, это будет огромная толпа, возьмут, и как сейчас модно, устроят революцию. И свергнут нас с тобой в младшие гаремцы.
– Иван, а ты мне про себя расскажешь? Или так и будешь отшучиваться?
– Ну чего рассказывать-то? Мама с папой сгорели зимой двенадцатого в пожаре, в поместье. Остался только я, и младший брат. Продали поместье. Брата забрала родня в Екатеринодар. А я поступил в Политехнический институт. Потом война. Брат в семнадцатом году поступил в тот же институт. После так и остался у красных. Я его не ищу, у него могут быть неприятности.