Всего за пол-часа пересекли город, и по бульвару Сен-Жермен выбрались на шоссе Дю Солей. Нам ехать около двухсот километров по дороге, связывающей Париж с Марселем.
Автомобиль без боковых окон, с одним лобовым стеклом и брезентовой крышей, не располагает к разговорам. Весна уже вовсю грела воздух, и Якова разморило. Он перебрался на заднее сиденье и задремал. Я, несмотря на бессонную ночь, чувствовал себя отлично. Иван был в хорошей форме. А я, в армии, научился не спать по двое-трое суток, достаточно легко.
На службу я попал после неудачного романа с однокурсницей. Завалил сессию, и забрили. Часть, в которой я оказался, как я потом узнал, была в общем-то экспериментальной. Командующий армией баловался военной наукой. И в одном из озарений придумал бригаду, которая обеспечивала охрану пусковых установок в полевых выходах. Я занимался несколько лет дзюдо, много читал, и уверенно водил автомобили. Вояки сочли что в такой бригаде мне самое место. Но я оказался дураком. Длинный язык моя беда. На политинформации я сдуру поинтересовался, как немецкий танк Т-3 оказался новейшим, а наш БТ-7 устаревшим? Мол у меня дома книжка для школьников, называется «На земле, в небесах, и на море». Там все это написано.
К чести замполита, он отбрехался про применение и моральное устарение, но это был первый звоночек. Как-то потом, при замполите, вспомнил фразу, что генералы готовятся к прошедшей войне, а новая будет другой. Ну и наконец, во время обычного трепа в курилке рассказал, что вся подготовленная армия была уничтожена, по сути, в сорок первом. Зря командиры над бойцами изгалялись.
Ну и все. В бригаде был взвод разведки. Прибегали первыми, оценивали обстановку и ваще обеспечивали выдвижение. Туда меня и еще нескольких сослали. И никакой дедовщины. Мы служили строго по уставу. Если хочешь сделать жизнь бойца невыносимой – заставь жить по уставу. Боевая подготовка в полном объеме. Возвращаясь после трехдневной пробежки по лесам с оружием, я заступал в какой-нибудь противный наряд. И мне сначала по секрету, потом открыто, а потом почти официально сообщили, что все это легко закончить. Пишешь рапорт, с просьбой о переводе. И все.
И вот, ковыряешь ты лопатой говно. Самое настоящее, солдатское, в гарнизонном сортире. Тут появляется сверкающий и начищеный замполит, и гордо вопрошает:
– Ну что, Кольцов. Понял теперь, что такое служба?
– Да я, товарищ майор, как-то и не сомневался, что защита Родины выглядит именно так. – отвечал я, оперевшись лопатой в кучу дерьма.
После этого, по выходе из наряда мне сообщали, что я назначен гранатаметчиком. Распишись за гранатомет. Весит шесть кг. И дальше бегать по лесам. Уже не только с автоматом, но и с гранатометом. Километров тридцать.