Среди представителей городской элиты, богатых купцов было много людей с иностранными фамилиями. Большей частью это были российские подданные, но многие – поданные других стран, в том числе и тех, с кем Россия будет воевать в Первой мировой войне. Пост городского головы в 1895–1917 гг. занимали два человека – богатейшие люди города, лесопромышленники В. В. Гувелякен и Я. И. Лейцингер. Впрочем, подавляющее большинство местных предпринимателей, вне зависимости от гражданства, религии и национальности, думали, прежде всего, о том, чтобы как можно скорее получить максимальные доходы и как можно меньше тратить средств на усовершенствование производства. Из-за примитивных способов сплава и хранения бревен значительная их часть по пути к порту портилась и теряла большую часть стоимости.
Многие из жителей не отличались изысканным вкусом и предпочитали простые жизненные радости. Евгения Фрезер, отец которой был русским архангельским купцом, а мать англичанкой, через много десятилетий с улыбкой вспоминала рассказы матери о невиданных в ее далекой Шотландии архангельских «лукулловых пирах»: «Я помню мамин рассказ о первом званом вечере, когда мадам Суркова, жена богатого пивовара, праздновала именины. Приглашение было на чай на 9 вечера. Как пояснил Герман (отец автора воспоминаний. – Л. П.), это предполагало явиться в вечернем платье. “Вечернее платье на чашку чая – как странно”, – подумала мама.
Когда мама и папа прибыли в дом Сурковых, хозяйка сидела в гостиной за серебряным самоваром. “Идите сюда, дорогая, – позвала она Нелли (мать автора воспоминаний. – Л. П.), – расскажите мне что-нибудь о сегодняшней Англии”… молодые горничные с чашками и пирожными сновали среди гостей. После чая самовар был убран, на столе появились яства. Икра трех цветов – серая, черная и ярко-оранжевая, маринованный сельдь, копченый лосось, паштеты, омары, сыры, а к ним водка и ликер, который очень нравился дамам, – рябиновка на коньяке. Когда, казалось, все насытились, и этот стол был убран, Нелли подумала, что вечер заканчивается, и дала знак Герману, <…> что пора бы собираться, на что он отрицательно качнул головой <…>. Ровно в полночь дворецкий объявил, что подан ужин. <…> Это был уже настоящий гаргантюанский пир – консоме с грибными пирожками, осетр в вине, грудки куропаток в сметане, блинчики с икрой, <…> затем кофе, мороженое разных сортов и фрукты. Лишь после этого дамы стали разъезжаться по домам, но их мужья остались еще и, собравшись в кабинете, играли в карты. В 6 часов утра подали завтрак, после чего последние из приглашенных на чай разъехались по домам переодеться и отправиться в контору»