На случай возникновения щекотливых ситуаций у Алекса было заготовлено два «спасательных круга» — контузия в анамнезе и чванство столичного гостя. Он решил, что будет держаться слегка высокомерно-отстраненно, чтобы не побуждать публику к восстановлению былых контактов. Никаких широких застолий и походов по местам «боевой славы» Александра Бушмакина. Лучше в одиночку побывать в местах, приятных Алексею Бушмакину, похороненному на Старом кладбище города Братска.
— А кто присматривает за могилами твоих родителей? — спросила однажды Аля.
— Соседка Клавдия Самсоновна, — не моргнув глазом соврал Алекс. — Я ей деньги регулярно высылаю, но она не ради денег старается, а по доброте душевной и из уважения к отцу.
Врать нужно с подробностями, которые придают вранью достоверность, но слишком углубляться в детали не следует, ибо все хорошо в меру. В действительности же Алексу не было абсолютно никакого дела до могил отца, Светланы и Санька, а забота Александра Бушмакина о могиле матери Алексея Бушмакина могла показаться странной и вызвать подозрения у вдумчивых людей — с чего бы это?
Алекс опасался, что ему могут устроить в аэропорту что-то вроде торжественной встречи, как «нашему человеку из Москвы». Опасения оказались напрасными — никто его не встречал. Ради тестя, бухгалтерия расщедрилась на оплату номера в четырехзвездочном Марриотте, что было очень приятно и избавляло от соседства с другими делегатами, которые селились в гостиницах попроще. Ну их! Ведь если узнают, что он здесь учился, то сразу же начнут с расспросами приставать.
Приняв душ, Алекс отбил жене коротенькое сообщение и приготовился провести уютный вечер с припасенным для такого случая новым детективом Марины Арининой. Он был уверен, что правильно отразить жизнь может только тот, кто ее знает, поэтому читал детективы, написанные бывшими или действующими сотрудниками органов, других не признавал. Однако уже на второй странице чтение было прервано стуком в дверь.
— Я предпочитаю отдыхать в одиночестве! — громко сказал Алекс, не вставая с кровати.
Кто, кроме жриц продажной любви, может стучаться около десяти часов вечера в номер одинокого командировочного?
Стук повторился. За дверью что-то негромко сказали, Алекс не расслышал, что именно. Может, какое чепе? Например — трубу прорвало в номере на следующем этаже? Или пожарная сигнализация сработала? Пришлось встать, надеть халат и открыть дверь.
Интуиция не обманула. Перед Алексом стояла женщина непонятного возраста, накрашенная как вышедший на тропу войны индеец и одетая в блескуче-обтягивающее розовое платье, которое не подчеркивало достоинства ее оплывшей фигуры, а выставляло напоказ недостатки.