— Юрий Владимирович, для своих просто Юрий.
Начитанный Алекс знал, что на «скорой» отчества практически не употребляются, все называют друг друга по именам, но от начальства, да еще и при знакомстве, такой простоты не ожидал. Пришлось на ходу менять схему поведения — по глазам «просто Юрия» было ясно, что заливать ему про «хочу делать настоящее дело» не стоит. Лучше сказать правду, немного ее отлакировав.
— Вообще-то я хотел работать в кардиологии, по специальности, но в первой городской больнице Братска кардиологического отделения не было, пришлось устроиться в терапевтическое. Там я быстро понял, что постепенно превращаюсь в терапевта, теряю свою узкую специализацию, не могу закрепить на практике те знания, которые получил в ординатуре…
Здесь Алекс сделал паузу, давая возможность Юрию вставить слово, которое прояснило бы его отношение к услышанному.
— И в Москве пытались пробиться в кардиологические отделения, но у вас ничего не вышло! — подхватил заведующий. — В Кардиоцентре не были?
— Да куда уж мне! — скромно ответил Алекс. — Я так, по обычным больницам ходил. Начал с семидесятой, потом был в пятнадцатой и шестьдесят восьмой… Ну, в общем, провинциала без связей и опыта работы никуда не берут. Предлагали только приемное отделение, а туда я не хочу.
— Да, — кивнул заведующий. — Приемный покой — это филиал ада. А в Москве на «скорую» устроиться не пытались?
— Пытался, — Алекс сокрушенно вздохнул. — Мне на шестнадцатой подстанции было бы очень удобно работать, она в пешем доступе от моего дома, минут пятнадцать-двадцать быстрым шагом. Заведующая была согласна, но на Центре есть некто Сестричкин…
— Знаем-знаем, — усмехнулся заведующий. — Тот еще фрукт, гнилой насквозь и с придурью. Он меня в свое время вышиб с сорок второй подстанции по совершенно необоснованной жалобе. И что? Я пришел сюда, — последовал хлопок ладонью по столу, — и вот уже третий год как заведую. А в Москве все бы на линии работал. Как говорится, нет худа без добра. К счастью, у нас окончательное решение принимаю я, там, — заведующий ткнул указательным пальцем вверх, — в эти дела не вмешиваются. Грехи есть какие-нибудь? Только честно. На «скорой» все тайное сразу же становится явным.
— В смысле это? — Алекс щелкнул себя по кадыку пальцем.
— И это, и это, — заведующий изобразил, будто делает себе внутривенный укол в левую руку, — и все остальное.
— Пью я умеренно, а всем прочим совсем не увлекаюсь, — ответил Алекс, глядя собеседнику прямо в глаза. — А еще я не беру чужое без спроса и не занимаюсь вымогательством. Но один недостаток у меня есть — хромаю не только по части опыта, но и по части знаний. В универе же как? Выучил, сдал, забыл. В голове без привязки к практике ничего не задерживается. А в ординатуре нас ничему не учили, только грузили писаниной и дежурствами…