В половине десятого вечера, когда одиннадцатая бригада заехала на подстанцию для пополнения ящика, диспетчер Лариса спросила:
— Что у вас там в ЦРБ с бабкой произошло?
— Ничего, — ответил Алекс, сразу поняв, о ком идет речь, потому что сегодня он больше никого в ЦРБ не возил. — Привезли и сдали. А что за проблемы?
— Звонили полчаса назад, орали, матерились, — Лариса брезгливо поморщилась, она не любила мата и вообще всякой ругани. — Вы ее что, бросили в приемном и умотали?
— Господь с тобой! — опешил Алекс. — Сдал как положено, доктору… м-м… Петровской. В карточке подпись есть, все чин-чинарем.
— Странно! — Лариса выпятила нижнюю губу, что у нее означало высшую степень недоумения. — Они сказали, что вы бабку кинули, никому не сообщив, а она полежала-полежала и выдала отек легких. Теперь находится в реанимации.
— Им бы закусывать вовремя! — встряла Татьяна. — Что значит «кинули»?
— За что купила, за то и продаю, — ответила Лариса. — Ладно, не парьтесь. Если вы бабку сдали, то все дальнейшее — не ваши проблемы.
Утром, после пятиминутки, последовало продолжение. Заведующий подстанцией пригласил Алекса с Татьяной в свой кабинет и устроил им форменный допрос с пристрастием и был при этом весьма недружелюбным, разве что пистолет у виска не держал.
— Может мне кто-то объяснит, что произошло?! — не выдержал Алекс. — Вчера Ларисе звонили какие-то идиоты…
— А сегодня с утра пораньше звонили мне! — перебил заведующий отделением. — И не какие-то там идиоты, а главный врач ЦРБ! Он сказал, что вы сгрузили женщину с пневмонией в приемное и уехали, не дождавшись дежурного врача. Женщина, никем не замеченная, пролежала там несколько часов, впала в отек легких и сегодня в четыре тридцать пять умерла в реанимационном отделении. Доктор Петровская утверждает, что ей эту пациентку никто не передавал. Как это понимать? Вот как прикажете это понимать?!
— Не знаю, — честно признался Алекс. — Я сделал все, как положено. Пришла женщина в белом халате…
— А это точно была Петровская?
— Юрий Владимирович! — Алекс перешел на официально-протокольный тон. — Я в ее паспорт не заглядывал! А разве кто-то спрашивает документы у принимающих? Я что-то о таком не слышал.
— Не спрашивают, — согласился заведующий подстанцией, — но тут нестандартная ситуация… Хорошо, давайте вернемся к этому разговору позже, когда будет ясность.
Всю нестандартность ситуации Алексу объяснила старший фельдшер подстанции Нонна Борисовна. Эту корпулентную и властную даму никто никогда, вопреки всем скоропомощным традициям, не называл «Нонной», к ней обращались только по имени и отчеству.