А Сергей Александрович Мельников вышел на улицу курить. Сын уже взрослый и должен понять. Может, он зря не был до конца откровенным с ним? Бог знает… Фактически он уже бывший начальник производства. Да, бывший. Горько усмехнувшись, он вспомнил беседу с Востриковым.
– Понимаешь, Александрыч, всё уже решено, я попытался переговорить со знакомыми, но… – Потапыч как-то обречённо махнул рукой, признавая своё полное поражение. В небольшой комнатушке, гордо именуемой кабинетом директора, повисло тягостное молчание. – Мне прямо сказали, что против него не пойдут, сам понимаешь… – потухшим голосом сказал старый партиец. А в свете последних решений окркомиссии ему стало понятно, что за малейшее рыпанье его быстро выкинут из партии.
– Щуку съели, а зубы остались, – понятливо согласился Мельников.
Иллюзий по поводу высылки «демона Революции» у него не было. Слишком многие теряли, причём теряли не простые работяги, а облечённые немалой властью. Это ему, стараясь не встречаться взглядом, довёл сейчас директор, едва за райкомовцем закрылась дверь.
– По расширению тоже вопрос решённый. – Кем, уточнять не стал, но и так было ясно, что без райкома, а то и повыше не обошлось. – И я ничего не могу сделать. Его дьявол сильнее, – со злобой процедил Потапыч. – Но ничего, мы ещё повоюем!
– А вот это не стоит, – мягко прервал начинавшего закипать друга Мельников. – Послушай меня, ты помнишь, что на последнем собрании КИМа было?
– Ещё бы, – вновь начал закипать директор. Его тогда стоило большого труда уговорить не приходить в райком и не поучить «по-отечески» слишком возомнивших о себе молокососов. Хорошо, Зинаида успела перехватить и, накапав ему валерианки, отправить домой, а то наломал бы дров.
– Я так понимаю, неспроста это всё, жизни нам теперь не дадут.
– Это точно, – согласился со своим замом Потапыч. – Но тут не всё так просто, – зловредная улыбка озарила его лицо. – Тебя, Александрыч, мы пока спрячем. А после…
– А зачем?
– Что – зачем? – Вопрос зама поставил Вострикова в тупик.
– Зачем на рожон лезть? – пояснил свой вопрос Мельников.
– Затем, чтобы место своё знали. Можно ведь и по-другому нагадить. Обращаться в вышестоящие инстанции Потапыч не стал, сказав, что не стоит гусей дразнить, пусть эти горе-хозяйственники сами набьют себе шишек. А они набьют их, Александрыч, обязательно набьют! – Единственное, что Вострикову не нравилось, так это будущее Лёшки. – Пойми, я уже старик, ещё пару-тройку лет протяну и всё, коленом под зад, вон, на пенсию иди. Придёт новая метла, и сам понимаешь…