Пока я разбиралась с комнатой, Орвин и Блим допрашивали стражников. Все ли монахи молились в одиночестве? Не покидала ли охрана свой пост, хотя бы даже на несколько секунд? Иными словами, мог ли некто неучтенный тайком проникнуть в сокровищницу, чтобы потом выйти оттуда под видом брата Оноре?
Если верить допрашиваемым, ответ на все эти вопросы был отрицательным. Дверь караулили двадцать четыре часа в сутки. Охранники сменяли друг друга, но минимум два человека бдели всегда. Монахи входили исключительно поодиночке, и никто не оставался внутри долее двух часов. Никто, кроме брата Оноре.
— Надо расспросить пострадавшего, — озвучил закономерный вывод Блим. — Он, похоже, уже лучше себя чувствует.
Дружно кивнув, мы приблизились к монаху, уже укутанному в одеяло. Вид он по-прежнему имел печальный, но взгляд действительно стал более осмысленным.
— Брат Оноре! — позвал офицер. — Вы можете рассказать, что с вами случилось?
Монах открыл было рот, чтобы ответить, но по прошествии пары секунд лишь растерянно развел руками.
— Не знаете, с чего начать? — предположил Блим. И, дождавшись кивка, предложил: — Давайте начну я. Вы пришли сюда, чтобы прочитать соответствующие случаю молитвы. Вас пропустили, закрыли дверь. Вы опустились на колени.
Речь начальника охраны лилась успокаивающе, как журчащие воды ручья, и монах, похоже, немного расслабился. Вновь кивнул, теперь более охотно.
— Вы пробыли в сокровищнице довольно долго. Больше часа, быть может, ближе к двум. А потом появился второй человек. Откуда, каким образом? Вы успели его увидеть, прежде чем он вас ударил?
Брат Оноре сглотнул, облизнул пухлые пересохшие губы.
— Я видел, — заговорил он. Принц, я, Блим, собравшиеся в коридоре солдаты и монахи — мы все застыли, прислушиваясь, боясь даже громко дышать и из-за этого ненароком пропустить хоть одно слово. — Откуда появился… Из ниоткуда. Просто вдруг возник перед моим взором. Я увидел его ноги, спину… а потом он повернулся ко мне лицом и замахнулся мечом. Не острой стороной, рукоятью. Но я все равно испугался, думал, он собирается меня убить, но не понимал за что. А дальше пришла боль, и я потерял сознание.
Он непроизвольно схватился за голову, приложив руку к тому месту, где успела вырасти изрядная шишка.
— Спину? — Я так удивилась, что даже вмешалась в ход допроса, чего изначально делать не собиралась. — Святой отец, я поняла вас правильно? Сначала тот человек стоял к вам спиной и лишь потом обернулся?
Монах энергично закивал:
— Сначала спина. Камзол. Зеленый, с тонкими золотистыми полосками. Прямо перед глазами.