Штайнмайер был спокойнее. Он понимал, что я повышаю ставки в игре дабы была возможность торговаться.
— Иск? На каком основании??
— Гражданский иск, основанный на нападении, нанесенном моральном уроне, выслушанных оскорблениях… я не знаю, мне плевать. Вы адвокат, так что разберетесь.
Штайнмайер просто закачал головой.
— До суда это не дойдет, ты уничтожил тех ребят.
— Да, уничтожил. И они все попадут в госпиталь, и их счета будут огромны. И если мы не подадим иск, то они подадут его на нас сами.
Отец взволнованно переменился в лице услышав это. Он не обдумал такой исход.
— Питер, ты не забыл про Дэвида? Он же тоже участвовал.
— Хорошо, папа, что ты вспомнил о брате.
Я сделал длинную паузу, как бы предлагая Бобу продолжить. Мяч был на его стороне.
— Тут вот какое дело — отец переглянулся с адвокатом — Мы не говорили с мамой, ни тебе, ни Мэри… Дэвид приемный.
Так я и думал. Уж больно рыжий не вписывался в породу Уолшей.
— Мы с мамой долго не могли забеременеть — продолжал Боб, развязывая галстук — Думали бог не даст нам ребенка. Взяли Дэвида, когда ему был годик. А потом внезапно родился ты. И сразу за тобой Мэри.
— Дэвид знает, что он приемный? — быстро спросил я.
Отец лишь кивнул.
— Отсюда его агрессия ко мне?
Еще один кивок. Я побарабанил пальцами по столу. Все оказалось несколько сложнее, чем я думал.
— Ладно, давайте засудим тех двоих — я посмотрел на обоих мужчин — В колонию их никто, конечно, не отправит, но сам факт того, что они что-то оспаривали является доказательством вины. В гражданском суде такие вещи куда проще доказать, чем в уголовном. К тому же, у меня не будет никаких записей о приводе, а парней исключат. Мы выиграем быстрее, чем вы скажете «Оп».
— Ага, лет через десять — покачал головой Штайнмайер — Разбирательство может длиться вечно.
Я улыбнулся:
— Не думайте, как адвокат, думайте как родитель. Они не захотят долго разбираться с этим вопросом. Они захотят избавиться от этой проблемы как можно скорее. Думаю… по сто тысяч с человека пойдет.
— Двести тысяч долларов? — отец открыл рот — Ты сошел с ума?
— Слишком мало? По четверть миллиону? — Штайнмайер нахмурился, а я ухмыльнулся. — Мне плевать, даже если вы попросите их первенцев. Но потом вы предложите решить все отдельно за десять тысяч с каждого. Они согласятся мгновенно. Вы получите треть. Это будут самые легкие шесть с половиной штук баксов в вашей жизни.
Папа был вне себя и возмутился.
— Это самая сумасшедшая вещь, которую я вообще слышал! Никто ни с кем не будет судиться!
Но Штайнмайер неспешно улыбнулся и кивнул. Затем ухмыльнулся моему отцу и сказал: