В рассветном тумане посчитал порожние баржи, что нашёл у пристаней. Почувствовал неладное, поспешил к Гевельдасу домой.
— Семь? — шипел он, хватая купца за ухо. — Всего семь? Я же сказал тебе десять. Десять!
— Так нет больше, нет больше барж, людишки прознали, что я ваш друг, так боятся, прячут лодки. Но ещё одна к вечеру сегодня будет.
— Боятся? Чего они боятся? — Волков выпустил ухо купца.
— Так вас же, у вас тут репутация дурная. Считают вас тут забиякой, обзывают раубриттером. Думают, что вы опять какую-то склоку начинаете. Боятся лодки потерять люди, господин.
— Я же сказал тебе не говорить, что для меня!
— Я и не говорил, так разве они без моих слов не догадаются? — купец вздохнул. — Господин, может, всё-таки хватит вам восьми лодок.
Вот как, как объяснить дураку, что две баржи, которые он называет по местному обычаю лодками, — это три сотни солдат? Целая рота!
Как объяснить купчишке, что и сто лишних солдат, бывало, решали исход дела? А тут триста! Разве поймёт этот дурень, что он сам и все его люди послезавтра поплывут на опасное дело, поплывут в пасть льва, и что каждый человек будет на счету. Каждый! Что он и так для скорости и тайны оставляет значительную часть своих сил на берегу, осмеливается высадиться на земле злейших людей лишь с половиной своих сил? То огромный риск, но разве этот глупый торгаш сие уразумеет? Нет. И не было смысла в объяснениях и уговорах, поэтому кавалер говорил тихо:
— Завтра к утру чтобы баржи были у пирсов, двойную цену предлагай, где хочешь ищи, но чтобы баржи были. А не будет барж… Кирасу, шлем и пику я тебе найду… Со мной поедешь.
Купец кивал головой, лицо у него было кислое, прямо воплощение уныния и смирения перед судьбой, а не лицо. И он после говорит:
— Попробую сыскать. Этот мерзавец Плетт приехал и арендовал две баржи, и держит их, хотя ничего не грузит третий день.
— Плетт? — Волков помнил его. — Лесоторговец?
— Да, он и вся их компания рюммиконская тут, и он, и Фульман, и Вальдсдорф, все тут, проживают сейчас на постоялом дворе у купца Гафта.
— Советник славного города Рюммикон, помощник судьи города Рюммикон и глава Линхаймской коммуны лесорубов и сплавщиков леса, секретарь купеческой гильдии леса и угля кантона Брегген господин Вальдсдорф, — вспоминал Волков задумчиво.
Это новость его порадовала. Ну не то, чтобы порадовала, но… Он повернулся к своим людям:
— Максимилиан?
— Да, генерал.
— Знаете, где постоялый двор купца Гафта?
— Найду, генерал.
— Прекрасно, там найдите советника Вальдсдорфа, неопрятный толстяк из Рюммикона.
— Я помню его, генерал,