— Так мы можем будить мою?..
— А это точно твоя сестра, бака?
— Сто процентов.
— Ну, тогда ладно. «Спрут» сейчас всё сделает… только сначала надо заменить неправильную слизь…
— Эй, ты что, хочешь в капсулу «сопли» залить?! — всполошился я.
— Конечно! — посмотрела на меня Рин-тян как на идиота. — Где я тебе другую правильную слизь возьму? А так ей ещё и лучше будет… а её как зовут?
— Машка… Мария, в смысле.
— Думаю, Марии-сан не повредит, если она хотя бы пару часов в правильной слизи поспит.
— Чёрт… а пораньше?
— Ты совсем бака?! Хочешь, чтобы ей совсем плохо стало?
— Ты же состав заменишь, не обожжётся…
— Точно бака! Глупый, она же родителей потеряла, и ты такой взрослый! Думаешь, ей хорошо будет?
— Девка права, Лёх, — поддержал Рин-тян Борисыч. — Лучше чуток подождать.
— Ладно, уговорили, — вздохнул я и заёрзал на табуретке, устраиваясь поудобнее.
— Эй, бака, ты тут ждать собрался?
— А что, не надо?
— Тебе видней, — пожала плечами Рин-тян. — Ладно, так уж и быть, вот тебе лежанка, жди. А мы пойдём. Да, Боб-сан?
— Надо Рину подсобить, — не стал спорить механик.
— Рин-тян, погоди! А ты когда вернёшься?
— Когда ты позовёшь.
— Э-э-э…
— «Спрут» всё сам сделает. Когда решит, что уже достаточно, и Мария-сан в порядке, он её разбудит. А я приду, когда уже будет можно.
Какая деликатная девочка… прямо как не кэпова дочка…
— Ты это, давай, держись, Лёх…
— Да идите уже!..
… два с лишним часа промелькнули, как одно мгновение. Видимо, я тоже поддался «колыбельной» «Спрута» и вырубился, прямо как Алекс-младший. Скорее всего, стрессовое состояние сказалось. Хорошо хоть, процесс «пробуждения» Машки не проспал — как толкнул кто-то, подскочил на лежаке и впился взглядом в саркофаг. Который к этому моменту, между прочим, уже почти освободился от остатков тентаклей и щупалец, представ во всей технологической красе. По пульту пробежались разноцветные огоньки, мелькнули какие-то строчки, потом крышка чуть приподнялась, высвободившись из уплотнителя, и съехала влево, открыв взгляду безмятежную гладь гексовской слизи — та отблескивала, как зеркало, и не шевелилась.
— Чёрт…
Не, надо поближе подойти. С лежака и видно не очень, и не поможешь в случае чего…
Когда до вскрытой капсулы осталась буквально пара шагов, я умудрился рассмотреть в толще «соплей» и саму Машку. Тело прорисовывалось нечётко, зато белая майка и такие же мини-шорты неплохо так контрастировали с тёмными поверхностями кокона. Потом вдруг видимость резко ухудшилась, я рванул вперёд… и едва успел сместиться в сторону, чтобы не вписаться в Машку — та, как и я когда-то, пришла в себя, осознала, что пребывает в толще… чего-то, да ещё и лёгкие этой гадостью наполнены, и, естественно, дернулась, мгновенно вынырнув из слизи. Ну а дальше всё по стандарту: попытка вдоха, судорожный кашель и мучительная рвота. Первый раз оно всегда так. Потом привыкаешь, и такой бардак уже не устраиваешь. Да и в целом полегче процедуру переносишь. Но Машке простительно. Главное, жива. Ещё бы для полного счастья умом не тронулась… и так разумом скорбна, как любая старшая сестра, а тут ещё стресс… не обращайте внимания, это я от радости. Ну и увернуться успел, говорю же.