— Я ищу одного человека, — прямо ответила Крестовская.
— И у вас есть подозрение, что я могу как-то помочь вам его найти? — прищурился ученый.
— Возможно, — вздохнула она. — Честно сказать, вы моя последняя надежда.
— Как интересно, — открыв коробку дорогих шоколадных конфет, Либерман придвинул ее к Зине. — Деточка, но последних надежд в жизни не существует. Это очень обманчивая истина, за которую приходится дорого платить.
— Почему? — растерянно спросила Зина.
— Потому, что мы не в праве расставлять приоритеты, нумеруя надежды. Разве вы можете знать последний день своей жизни? Я — нет. — Либерман улыбался вполне добродушно.
— И я тоже — нет, но... — Крестовская запнулась.
— Я столько раз смотрел в лицо смерти, что привык каждый день своей жизни считать последним, — Аарон Моисеевич продолжал добродушно улыбаться. — Понимаете, моими подопечными всегда были самые несговорчивые существа в мире. И, как видите, я жив до сих пор.
— Понимаю, — послушно кивнула Зина.
— А вот это вряд ли, — прищурился ученый. — Как правило, люди не хотят понимать тех, кто так сильно отличается от них самих. Я говорю о моих подопечных, как вы понимаете.
— Вы не можете их понять до сих пор? — усмехнулась Зина.
— Мы не встречаемся уже много лет. Я ведь старый человек. Живу на скромную советскую пенсию, — закатил глаза Либерман. Зина бегло оглядела комнату. Окружающая обстановка выглядела совсем не плохо. Очевидно, иметь дело с пресмыкающимися было весьма выгодно. Так же, как и квартира Егорова, эта комната показывала, что в нее вложены очень большие деньги.
— Когда-то я очень хорошо зарабатывал, — Аарон Моисеевич перехватил ее взгляд. — Люди готовы платить большие деньги за то, что содержит яд змеи. Это лекарства, это...
— ...яды, — закончила за него фразу Зина. — Яды, не оставляющие следов. Так любимые всеми бандитами города и секретными лабораториями НКВД.
— Совершенно верно, — не смутившись ничуть, кивнул Либерман. — Когда-то я зарабатывал неплохо, причем исключительно своим умом. А сейчас все, что у меня осталось, — это Борис, моя единственная привязанность. И если бы не он, я никогда не согласился бы на весь этот разговор.
— Поверьте, я очень ценю это, — честно сказала Зина.
— Сейчас хорошие деньги зарабатывают мои ученики, — вздохнул ученый. — Впрочем, их у меня совсем не много. Не каждый человек способен перенять мой опыт.
— Вот об одном из ваших учеников я и пришла поговорить, — сказала Крестовская. — Об Игоре Егорове.
— О, да, он самый талантливый из всех. Но я что-то давно его не видел. Он куда-то пропал? — спросил Либерман. — Подождите... Значит, он тот человек, которого вы ищите?