А Пашко понял: он все испортил, разрушил, растоптал, как бешеный жеребец, вырвавшийся из рук хозяина. Теперь нечего больше говорить, объяснять, оправдывать — теперь надо уйти, и уйти с достоинством, не унижая себя просьбами о прощении, как следует настоящему человеку, и никогда больше не обращать взоры в сторону Катицы.
— Высказал я, что на сердце лежало, — и будь что будет! — охрипшим голосом закончил он. — Поступай как знаешь, только рабом я никогда ни для кого не буду — даже для Катицы Претуровой. Запомни это — и прощай!
Кинув на нее отчаянный взгляд, которым он навсегда отрекался от нее, Пашко бросился вон.
«Конец… Конец! — звучало в его мыслях, которые вихрем проносились у него в голове. — Вот тебе и Зандоме! Вот тебе и терпение! А, да что там, ей-богу, лучше так, чем никак! Пускай все знают, что и к чему… Карты на стол!»
Он перебежал через двор, выскочил из калитки и, не оглядываясь, не видя ничего, помчался по дороге в город. Кровь кипела в нем, гневом разливаясь по жилам. Все же каким-то рассеянным уголком внимания он отметил, что навстречу ему движутся люди. «А мне что до них, не все ли равно, кто они…» Он услышал голоса, — его окликали по имени, — но не остановился, стремясь поскорее прочь отсюда.
— Как он торопится! — различил он глубокий женский голос. — Не иначе, за доктором или за доном Роко…
Чья-то сильная рука крепко ухватила Пашко за руку. Мгновенно изумившись такой силе, Пашко до некоторой степени очнулся от ярости и увидел, что держит его Нико Дубчич.
— Что с тобой, парень? Куда мчишься? — спросил он. — По-моему, ты что-то не в себе…
Теперь только Пашко разглядел шьору Анзулю и шьора Илию с дочерью. «Туда идут, — мелькнуло в голове. — Значит, мне там больше нечего делать…» Его охватила слабость; силы покинули его, и разверзлась перед ним бездонная пропасть отчаяния. Он невольно подчинился Нико, который, все еще держа его за руку, потянул за собой, тревожно расспрашивая:
— Что там случилось? Куда ты бежал?
— Ох, лучше б мне на свет не родиться! Все я испортил… Теперь хоть в петлю головой!
— Вот выдумал, — усмехнулся Нико. — Ладно, брось эти глупости, пойдем с нами. Лучше объясни, в чем, собственно, дело?
Не отпуская руки Пашко, Нико постепенно, из его бессвязных восклицаний, понял, что натворил его бывший соперник. Когда все подошли к дому Претура, Нико передал своего пленника шьору Илии и проследил, чтобы тот вместе с другими вошел в комнату к больному, а сам замешкался — не увидит ли кого-нибудь из женщин.
В кухне он нашел Барицу.
— Где Катица? — спросил он ее.