Мы прошли в мою комнату. Николай включил телевизор, взглянул на засветившийся смешанными цветами радуги экран, затем всмотрелся в нутро. По его уверенному виду, по тому, как он, не глядя, нашел на столе нужную отвертку, я понял: в технике он действительно соображает.
— Игорь, можно мне постоять под душем? — спросила Настя. — Я двое суток ночую на Московском вокзале. Провоняла вся.
— Уютное местечко.
— Ничего, жить можно. Только пристают очень. Вчера армяне пристали, поволокли меня в такси, и хоть бы кто заступился, будто так и надо. А все кричат: ленинградский стиль, ленинградская марка!.. Сыта я до чертиков этим стилем. Хорошо, Николай подвернулся — выручил…
Мы вышли уже в прихожую. Я открыл шифоньер достать полотенце.
— Настоящих-то ленинградцев знаешь где встретить можно? — спросил я, вспомнив старую байку.
— Где?
— В бане.
— А почему?
— Да потому, что они в коммуналках живут. А все приезжие в отдельных квартирах с ваннами. Вот как мы.
Настя засмеялась, приняла от меня махровое полотенце, широкое как простыня и, предупредив, чтобы я постучал минут через пятнадцать, заперлась в ванной. Я задержался в прихожей, не представляя, что делать дальше. Не хотелось возвращаться в свою комнату, завязывать разговор с Николаем. Мне все казалось, что он украл у меня что-то.
Тут одновременно открылась входная дверь, впустив маму, и загремел музыкой телевизор. Стало быть, Николаю за пять минут удалось совершить то, что не смог совершить я за три недели.
— Заработал? — с ходу удивилась мама. — Молодец, добился-таки своего. А я деньги забыла. Одна мелочь в кошельке, — она прислушалась к шелесту воды в ванне: — Ты что, помыться решил?
— Да нет. Знакомый там один. Вместе в институт поступили. Приезжий, — без особенной натуги соврал я, сообразив, что Настя вряд ли желает встречи с матушкой.
Больше всего я боялся сейчас, что Настя запоет. А она могла. От избытка чувств, от полноты ощущений. Еще бы — все, как в романе: явился рыцарь, вырвал из рук мерзких насильников, придал жизни смысл и цель. А что нам-то, несчастным, делать?..
Настя запела. Поджав губы и выпучив глаза, я уставился в зеркало.
— Это где? — удивилась матушка, выйдя из гостиной в прихожую. — В телевизоре или в ванной?
— В телевизоре, — еще раз соврал я, загородив вход в мою комнату.
— Смотри у меня! — игриво погрозила мама. — А мне показалось, что в ванной. Все вы нынче ранние и ушлые.
Она вышла. Оставаться в прихожей и дальше становилось неудобным. Наверно, Настя отрекомендовала меня Николаю нормальным образом, а я показываю себя неотесанной букой. Я заставил себя вернуться в комнату.