С досадой отрезав, что она уже третий год подряд пытается прояснить свои мысли Галке, Клавдия Степановна вопросительно уставилась на Ваську. Веснушки на скуластом лице Васьки сделались еще выпуклее. Матросский бушлат топорщился на приподнятых плечах.
— Не буду, — неуклюже пробормотал Васька. — Что я такого сделал? У нас свобода слова.
— Ну-ну, — проговорила Клавдия Степановна и направилась к дверям. Уже оттолкнув одну половинку, она сказала: — Юра, выйдите на минутку.
Сконфуженно сутулясь, Юрка последовал за ней. Над классом запорхали смешки. Мне рассказывали, что после моего отъезда из Наттоваракки Юрка работал в паре с Клавдией Степановной, и между ними устроились необычные для ученика и учителя отношения — равноправные. Поговаривали даже, что ежели и главенствовал кто на картофельном поле, так это скорее всего был Юрка — его рассудительность и упорство очень по душе пришлись Клавдии Степановне, очень помогли ей удержать класс в повиновении.
Некоторое время каждый сидел молча. Неловко было, стыдно чего-то. Как же осудить поэму, когда она понравилась почти всем.
— Нет, я чего-то недопонимаю, — неожиданно пробормотала Галка, словно бы для себя только. — Ну, признается он, раскается — дальше-то что? Что ни скажи от себя — все не так. Так только то, чему учат. А если я нутром чую, что это — не так. Мне что — молчать?
Сашка и Светка переглянулись, и Сашка покрутил приставленным к виску пальцем, как бы ввинчивая его.
— Вася, а почему бы тебе и в самом деле не признаться? — осторожненько поинтересовалась Светка. — Ты что — трусишь?
— Да в чем мне признаваться-то? — вспылил Васька, и бледность на его лице сменилась румянцем. — Я убил кого, ограбил?..
— Именно, — ввернул Герка, наклонив голову к левому плечу и сощурив глаза.
— Чуть что — кайся! — возмутилась Галка. — Можно подумать, мы для этого только и родились — оправдываться перед строгими дяденьками и тетеньками. Может, нам и не жить вовсе?
— Может, — спокойненько согласилась Светка. — Может, представь себе. Потому что от нас ждут сознательности, а мы к сознательности не готовы. А в нашем возрасте уже можно быть посознательней.
— А это как? — спросила Галка. — С тобой соглашаться? Так ты же как флюгер: куда ветер дунет, туда и ты повернешься. Не так разве?
По круглому лицу Светки прошла тень. Оно сделалось как бы тверже. Кривя тонкие губы, она с расстановочкой довела до сведения Галки, что с этого момента ее больше и не видит и не слышит. Ясненько? Свои наивные высказывания пусть она прибережет для таких же, как сама.
— Девчонки, ну чего вы? — засуетился вдруг Витька Аншуков, растерянно одергивая свой короткий, оголяющий впалый живот свитер. — Да начихайте вы на все это! Впервой, что ли, учителя дурью маются?..