Лорд Уильям прислушался к грохоту орудий. Очевидно, сражение вступило в самую ожесточенную стадию.
— Si fractus inlabatur orbis, — произнес его светлость, возведя очи к потолку.
Грейс промолчала.
Лорд Уильям усмехнулся.
— Не могу поверить, что вы забыли вашего любимого Горация, дорогая! Как же меня раздражало ваше обыкновение переводить мои избитые цитаты!
— Если расколется небесный свод, — прошептала леди Грейс без всякого выражения.
— Едва ли ваше толкование верно, — заметил лорд Уильям строго. — Допустим, orbis действительно «небеса», хотя мне больше по душе «мир», но уж глагол следовало бы перевести как «падать»! Похоже, ваши познания в латыни не столь уж глубоки. — Его светлость снова возвел глаза к потолку, откуда доносились глухие удары. — Воистину небеса разверзлись. Вы напуганы? Неужели вам здесь не уютно?
Грейс молчала. Она уже выплакала все слезы — одна, в окружении ненависти, злобы и грохота орудий.
— А вот мне здесь спокойно, — продолжил лорд Уильям, — а вас, дорогая моя, как вижу, терзают страхи. Не удивлюсь, если вы схватите мой пистолет и выстрелите в себя! Вы ведь так боитесь, что повторится та история на «Каллиопе», из которой вас выручил ваш бравый любовник! Увы, я не смогу удержать вас от этого опрометчивого шага! Разумеется, на людях я буду проявлять возвышенную скорбь, оплакивая вашу кончину. Ваше драгоценное тело похоронят в Линкольншире. Лошади, украшенные черными плюмажами, епископ, слезы безутешного супруга орошат ваш роскошный гроб. Гробницу из лучшего мрамора украсит перечисление ваших добродетелей. Я не стану упоминать о том, что при жизни вы прослыли низкой блудницей, готовой раздвинуть ноги перед простым солдатом. Нет, надпись будет прославлять вашу мудрость, праведность и милосердие, которые в сочетании с христианским смирением делают вас примером для слабого пола! Хотите, я велю выгравировать надпись на латыни?
Леди Грейс по-прежнему смотрела на мужа, но не отвечала.
— И когда вы упокоитесь под плитой, перечисляющей ваши добродетели, я займусь вашим любовником. Уверяю вас, Грейс, я буду действовать искусно и осмотрительно, чтобы до поры до времени он не догадался о том, кто является причиной его бед. Выгнать его из армии будет несложно, а что потом? Кое-что я уже придумал. Вам понравится, если его повесят? Вряд ли мне удастся доказать его причастность к смерти бедняги Брейсуэйта, но я найду другой способ до него добраться. А когда ваш любовник будет болтаться в петле, когда от страха обмочит свои панталоны, я буду улыбаться и вспоминать вас.