— Когда? — спросил Файрли.
— Дождемся рассвета, — предложим Далтон.
— Чтобы перерезать его, потребуется время, — заметил Шарп. Толщиной веревка была около трех дюймов.
Чтобы в каюту не забрались крысы, Файрли накрыл веревку ковром.
— Сколько времени им понадобится, чтобы заменить трос? — спросил торговец Тафнелла.
— Опытной команде хватит часа.
— Похоже, они неплохие матросы, — заметил торговец. — Так и быть, дождемся утра.
Ночью Шарп напрасно ждал Грейс. Возможно, она заглядывала в каюту Полмана, когда они трудились над половицей, или лорду Уильяму не спалось. Шарп завернулся в одеяло и проспал до утра. Его разбудил стук в дверь. Матрос принес завтрак.
— По правому борту корабль, сэр, — тихо сказал он. — Отсюда вы его не увидите, но он там. Один из наших.
— Военный?
— Наверняка.
— Далеко?
— В семи-восьми милях. Далековато, да еще ему нужно сменить галс, чтобы приблизиться. — Матрос продолжил шепотом: — Лягушатники опустили свой флаг, поэтому сейчас мы плывем под флагом Компании, хотя вряд ли это их спасет, если тот корабль действительно военный. Флаг никого не остановит, когда речь зайдет о призовых деньгах.
Новость в мгновение ока распространилась по кораблю. Пассажиры воспрянули духом, а французы заметно приуныли. Матросы сбивались с ног, чтобы ускорить ход судна, но для пассажиров, которые не видели того, что творилось на палубе, утро тянулось мучительно долго. Лейтенант Тафнелл предполагал, что суда идут на сближение, но ветер благоприятствовал «Каллиопе». Заговорщики боялись, что, поспешив перерезать штуртрос, дадут французам достаточно времени для устранения неисправности.
В полдень пассажиры поняли, что останутся без обеда. Шарп решил, что пришло время действовать.
— Мы все равно не узнаем, когда наступит самый благоприятный момент, — убеждал он товарищей, — а так хотя бы заставим ублюдков повертеться!
Никто не стал возражать. Файрли поднял ковер, Шарп просунул саблю в отверстие и принялся пилить трос. Веревка постоянно перемещалась, Шарп ворчал и потел, пытаясь приспособиться.
— Может быть, я попробую? — предложил Тафнелл.
— Я справлюсь, — отвечал Шарп.
Самого троса он не видел, но чувствовал, что лезвие глубоко вошло в пеньку: сабля двигалась в его руках, следуя движениям веревки. Правая рука от запястья до плеча горела от напряжения, но он упрямо продолжал пилить, и наконец веревка поддалась. Раздался скрежет руля. Шарп вытащил саблю из отверстия и без сил свалился на пол.
С палубы донеслись крики, топот босых ног и долгожданное хлопанье ставших бесполезными парусов.