– Понятно, – снова перебил я Дарта.
Тот смолк, по его лицу было видно, что он оскорбился, но через пару секунд уже подобрел, сделав свои выводы:
– А, ну всё ясно, – хохотнул он с понимающим видом. – Ты вроде как верность хранишь, да? Ну той, с которой пришёл тогда? Так её тоже можно позвать, она нам компанию не испортит. Как вспомню её вид в корсете, у меня сразу…
Я остановился и произнёс с напором:
– Дарт, я уже понял, что ты изнемогаешь, но вот если бы ты рассказал что-нибудь о том, как противостоять ментальному чтецу, или о чёрных волхвах, или о том, как незаметно покинуть школу на пару часов…
Дарт выпучил глаза.
– Покинуть школу?
– Тихо ты, – шикнул я на него. – Я же для примера. Но вдруг знаешь.
Он нахмурился, оглядел коридор, кишащий учениками, и сказал, понизив голос до полушёпота:
– Была одна лазейка, но из-за Купера всё накрылось. Ему вдруг срочно захотелось пива, будто усох весь, и он полез через чердачное окно, там можно через крышу на забор перепрыгнуть, если поставить длинную доску. Мы полку из-под книг брали, старались не часто лазом пользоваться. А Куперу в прошлую пятницу приспичило, ну прям позарез приспичило… вот он и полез, как обычно… а тут Бернард. Теперь окна там нет, и чердак запечатан.
Я вздохнул: полезная информация… точнее, была бы полезной, если б не вездесущий Бернард.
– Ладно, пошли. Посмотрим на вашего профессора Капелли.
Дарт скривился.
– Ничего приятного ты не увидишь, дружище. Точно тебе говорю.
***
Ничего приятного – тут Дарт оказался прав.
Когда мы, всем классом, вошли в общий тренировочный зал, профессор находился уже там.
Высокий и худой, он стоял у стола в углу, а там идеально ровными рядами лежали холщовые мешки одинакового размера и вида, только перевязанные лентами разного цвета: синими, красными, зелёными и жёлтыми.
– Это его инструментарий, – шёпотом пояснил Дарт.
Капелли, услышав, что хлопнула дверь, обернулся. И сказать, что выглядел он нестандартно, считай ничего не сказать.
Во-первых, он был очень молод, не то, что для профессора, а даже для преподавателя. На вид я бы дал ему лет двадцать, не больше. Он был всего года на три-четыре старше своих учеников.
Во-вторых, его тощее тело облегал длинный, до пола, стёганый халат с широким поясом-кушаком; на ногах ярким пятном выделялись мокасины, плотно обшитые красным бисером. На тонкой бледной шее висело штук пять бус, сделанных их звериных зубов, птичьих клювов и мелких костей, а на затылке возвышался густой хвост волос, чёрных, как смоль.
Он прищурил ярко-желтые, как у ястреба, глаза и пристально нас оглядел.