— Я… да ничего не болтают. — испуганно-настороженно произнес кузнец.
— Ты не умеешь врать. — покачал головой Андрей. — Мне и из-за этих двух придурков тебе оправдываться постоянно. Если же люди станут болтать о чем-то более страшном, то у церкви ко мне появятся вопросы. И не только ко мне. Ко всем нам.
Тишина.
— Не хочешь говорить?
— Я… я не знаю, как начать.
— Начни с начала.
— Хозяин, мы никому не скажем, кто ты и твоя супруга.
— А кто мы?
— Ну…
— И? Я весь внимание.
— Волколаки же. — опасливо произнес Илья.
Андрей на него уставился с самым удивленным видом. С минуту так таращился. А потом заржал.
— Вот уж истинно говорят, — отсмеявшись, выдавил он из себя. — Заставь дураку Богу молиться, он себе лоб и расшибет. С чего вы вообще это взяли?
— Так сынок мой слышал ваш разговор. На дивном языке. Ничего толком не понял, но услышал, как ты Марфу спрашивал — хорошо ли ей в этой шкурке. Да и поведение…
Хотел было продолжить Илья, но Андрей вновь зашелся смехом.
— Что? — наконец не выдержал кузнец.
— Сыну твоему нужно уши прочистить, — еще раз хохотнув, ответил парень. — Я спрашивал Марфу о том, как ей живется в шкурке хозяйки поместья. Не жмет ли она ей. Она ведь белоручка, словно княжна. Ничего делать толком не умеет. Вот и пытался засовестить.
— Но… — вытянулось лицо у Ильи.
— Как он этот вздор услышал то? И откуда взялся дивный язык? Ветер что ли шалил?
— Видимо, — нервно хохотнув, ответил кузнец. — Вот ведь же…
— А представь, что было бы, если отцу Афанасию по дурости сие разболтали? Мне что, святым Христофором от него открещиваться?
— А кто это?
— Слышал я, что был в былые годы такой святой христианский. Еще во времена отцов церкви. И что имелась у него собачья голова. У меня вроде бы с этим делом все не так мрачно. А? Или похож? Скажи? Похож я на песика? Гав! Гав! — выкрикнул Андрей и снова зашелся смехом. А вместе с ним Илья. Красный как рак. И уж аж горят. И стыдно, и смешно.
Отсмеялись. Немного посидели в тишине.
— А что, зимой это действительно не волколак был? — спросил Илья.
— Да откуда они тут? Обычный волк, просто крупный.
— А ты ему не говорил о том, что ты с ним одной крови?
— Говорил.
— Зачем? — удивился кузнец.
— Отец как-то обронил, что иногда это помогает. Дескать, за своего принимают. Но им видимо очень хотелось кушать. А этим двум оболтусам, что тряслись в сенях от страха. Стыдно им в том признаться. Ведь одно дело обосраться при виде волколака, и совсем другое — испоганить штаны, узрев обычного волка.
— Они всей Туле о том уже растрепали.
— Да я знаю. И не накажешь. Поздно. Да и все подумают, будто я им рот затыкаю, чтобы правду не рассказывали.