— Мне так жаль, — заикаюсь я, тяжело дыша.
— Тебе и должно быть жаль… — он подходит ближе ко мне и замахивается кулаком.
Это похоже на вечность. Мое лицо горит, когда удары продолжаются. Пожалуйста, Господи, забери мою жизнь.
Внезапно я перестаю чувствовать. Никакой боли, никакого давления, никакой печали. Просто красивая завеса черного, которая окутывает меня. Я падаю в нее и начинаю находить приют в покое, которым, наконец, наделена.
Так ощущается смерть? Мне нравится.
Глаза невыносимо болят, когда я пытаюсь их открыть. Пульсация в голове не позволяет даже немного приоткрыть, но я прилагаю усилие и делаю это. Несколько раз моргаю, пробую сфокусировать взгляд и увидеть, где я.
Я лежу на полу в гостиной, на том же месте, где отец начал избивать меня.
Громкий гул стоит в ушах, мощно пульсируя, сжимая все в моей голове. Моргаю, и мне удается сосредоточиться на вмятине в стене и медленно отвести от нее взгляд.
Где-то рядом я слышу страстные вздохи. Звук непрерывного и возбужденного безумия и женский голос, стонущий в ритм с поскрипыванием пружин.
— Ты ощущаешься так хорошо, Стэнли, — говорит она, прерывисто, выдыхая.
Пытаясь быть настолько тихой, насколько возможно, я двигаю руками и ногами, пробуя найти равновесие. Толчки продолжаются, я слышу возбужденные стоны своего отца, занимающегося сексом с женщиной, которую он привел домой.
На нетвердых ногах мне удается медленно дойти до своей комнаты. Звуки, доносящиеся из гостиной, не утихают, пока они продолжают свой секс марафон.
— Ты должна использовать свою дырку, чтобы заработать себе немного денег, ты, уродливый кусок дерьма, — пыхтит отец, продолжая входить в женщину.
— Оставь ее в покое, — говорит женщина, — просто сосредоточься на мне.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них, пока затаскиваю свое разбитое и изувеченное тело в спальню. Женщина смотрит на меня, и в этот момент, в один единственный миг, она видит меня.
Наши взгляды встречаются. Приподняв бровь, она подмигивает мне, а затем отворачивается, поднимает руку и кладет ладонь на лицо отца, фактически загораживая ему вид на меня.
— Не смотри на нее, она — умственно отсталая. Она заслуживает все, что получает, — говорит он, прежде чем обрушить на нее свой рот.
Я продолжаю ползти и прячусь в шкафу. Путь сюда был очень болезненным, каждое движение пропитано болью, которая отзывается прямо в моих костях. Каждый вдох причиняет настолько сильную боль, что мне кажется, я никогда больше не смогу нормально дышать.
Я вспоминаю о телефоне, который дал мне Трент, нащупываю его в кармане, в котором спрятала его, и, наконец, хватаю его. Мои руки сильно дрожат, и я не могу даже включить телефон. Я даже не уверена, смогу ли набрать номер, даже если мне удастся включить его.