Некоторые читатели улавливали намеки на лояльность автора членам группы: его замечания по поводу изображения конторы по торговле хлопком, оперных кулис и прачек выдавали, что он ангажирован Дега написать эту рецензию. А финал статьи: «Я желаю доброго ветра им в паруса… Я призываю матросов быть внимательными, решительными и терпеливыми…» – подразумевал знание роли, которую Кайботт (страстный яхтсмен) играл в группе.
Другие обозреватели следовали его примеру: все они умеряли положительные отзывы предостережениями. В «Опиньон насьональ» Сильвестр хвалил художников за силу убеждений, но критиковал их «идеал» как страдающий незавершенностью. «Арт» сравнивал эту экспозицию с групповой выставкой 1874 года, высказывая мнение, что ничего нового с тех пор не появилось, просто «худшее все более прививается на плохое, отвратительное и несуществующее». «Монитёр универсель» заявляла, что у этих художников «творческая непримиримость идет рука об руку с политической».
Но, как ни странно, самой огорчительной оказалась рецензия Золя в «Мессаж де л’Эроп», поскольку в прошлом он их поддерживал, а теперь вдруг сменил галс. Правда, он выделял «пронизанное женским ви́дением оригинальное обаяние» Берты Моризо и улавливал революционный дух, который, по его мнению, в ближайшие годы безусловно одержит победу над Академией изящных искусств и изменит Салон. Однако убийственно добавлял, что разочарован самой выставкой, поскольку не увидел никаких достижений по сравнению с предыдущей, со времени которой прошло уже два года, и поскольку по-прежнему неясно, куда идет это новое направление.
Вероятно, позиция Золя определялась политикой. Пока шла выставка, в «Лё бьен публик» начал печататься его новый роман «Западня». «Это не грязь, не жестокость, это порнография», – возмущенно отозвался на начало публикации рецензент «Фигаро». Так почему должны иметь успех импрессионисты, если провалился Золя? (Волнения оказались напрасными: к концу следующего года было продано свыше 50 тысяч экземпляров книги, что превзошло самые смелые мечты Золя и Шарпентье.)
Так или иначе, точку зрения Золя можно было отдаленно сравнить с высказываниями Вольфа, который снова написал о группе в «Фигаро». На сей раз он рвал их в клочья, воспользовавшись случаем всадить нож не только в художников, но и в Дюран-Рюэля:
Неприятности улицы Пелетье явно продолжаются. После пожара в Опере на нее обрушилось новое несчастье. Выставка так называемых художников открылась в галерее Дюран-Рюэля. Ни в чем не повинные прохожие, привлеченные вывешенными снаружи транспарантами, заходят внутрь посмотреть. Но какой жестокий спектакль предстает перед их испуганными взорами! Пять или шесть безумцев, повредившихся умом на почве тщеславия – среди них есть и женщина, – сварганили выставку своих работ…