В 1886 году, когда Дюран-Рюэль представлял импрессионистов в Нью-Йорке, Моне пребывал в Бель-Иль-ан-Мэр, ужасном, зловещем месте, как он рассказывал Алисе, но очень красивом – «с момента первого приезда сюда я не мог противиться его искушению». Море, по его словам, было там «невиданного цвета» – глубокое, покрытое фиолетовой, бирюзовой и синей рябью, которая притягивала к себе с неба красные отблески. Он уже решил для себя, что если удастся в результате этой поездки привезти шесть хороших картин, то Дюран-Рюэлю достанутся только три из них.
Нью-йоркская пресса продолжала проявлять интерес к выставке. Газеты печатали статьи противоречивые, но содержательные. Обозреватель «Сан» считал, что Дега рисует плохо, однако, судя по представленным работам, несомненно, имеет способности, чтобы рисовать хорошо. «Экспресс» заявляла, что Ренуар рисует, как плохой ученик, а «Нью-Йорк мейл» сравнивала его с Леонардо. В целом американская публика не оставалась равнодушной и демонстрировала любознательность.
Продажи, хотя и не были многочисленны настолько, чтобы сразу поправить финансовое положение Дюран-Рюэля (не говоря уже о самих художниках), вызвали озабоченность у консервативно настроенных коллекционеров, которых обеспокоило неожиданное внимание, проявленное к Дюран-Рюэлю. Они затеяли кампанию за обложение тридцатипроцентным налогом всех ввозимых в страну иностранных произведений живописи.
Чтобы избежать этой угрозы, 25 мая Джеймс Саттон и Дюран-Рюэль перенесли выставку в просторную, только что отремонтированную галерею Национальной академии дизайна на углу 23-й улицы, между Мэдисон и Парк-авеню. Хоть академия и находилась под покровительством Американской ассоциации искусств, расположенной напротив, через улицу, она в отличие от Ассоциации декларировала сугубо просветительские цели, и потому размещенная здесь экспозиция освобождалась от коммерческих налогов.
Место было чрезвычайно выгодное: просторное светлое здание с фасадом в стиле венецианской готики обращало на себя внимание как образец современной архитектуры, и именно отсюда начались перемены на рынке современного американского искусства – в академии стали устраивать вечерние приемы, на которые художники приглашали друзей, любителей живописи и потенциальных покупателей. В этом помещении Дюран-Рюэль еще показывал привезенную им коллекцию импрессионистской живописи, к которой добавилось 21 полотно из собрания Александра Кассата, и за это время продал картин на 18 тысяч долларов. Среди предоставленных Кассатом картин была и «Репетиция балета» – та самая, которую Луизин Элдер (теперь миссис Генри Хэвмейер) купила в свое время по совету Мэри Кассат, когда они впервые открыли для себя Дега, зайдя в галерею Дюран-Рюэля в районе Пигаль.