Но ощущение было такое, что клинку атакующей сущности было достаточно и легкого касания — я стал стремительно терять силы, посох несколько раз дрогнул в моих руках, пошел трещинами и… Погас. Я остался беззащитен перед неизвестным созданием. Хотя, неизвестным ли? Сейчас, столкнувшись лицом к лицу, я все больше был уверен, что вот он — один из слуг Единого. И если они свободно гуляют по междумирью, то, возможно, где-то далеко отсюда сейчас кипит битва.
Безликий занес меч для последнего удара, который должен был меня прикончить, я же не нашел ничего лучше, чем сжать кулак и, накачивая правую руку — которая тоже была, по своей сути, конструктом, только божественного, а не магического происхождения — ударить в грудь фигуры. Если не поможет это, то меня не спасет ничего более.
К моему удивлению, моя самоубийственная атака сработала: горящая желтовато-белым огнем, моя рука прошла сквозь грудь безликого, который так и замер с занесенным над головой мечом. Не раздумывая над тем, что я делаю, я вырвал кулак и, как в дешевом боевике, ударил кулаком широко, наотмашь, прямо по овальной голове «манекена», которого послал охотиться пришлый бог. А то, что за мной охотились, я не сомневался. Слишком уверенно действовала сущность.
Как в случае и с грудью, пылающий светом кулак прошел сквозь цель, будто бы она была из воска или пластилина, снеся безликому треть головы. Последним ударом я опять ударил в корпус посланника, но теперь — в район живота, вложив все оставшиеся у меня силы в правую руку.
От этой атаки застывший безликий развалился на две части. Обе половины туловища упали к моим ногам, стремительно теряя цвет и будто бы сливаясь с тьмой бездны: как распадались разорванные мной в бездне души, которые были, по сути, сгустками энергии, так и рассыпался сейчас посланник враждебного этому миру божества. Сила богини сумела нарушить его структуру и, более не удерживаемый единой формой, безликий стремительно исчезал в ненасытной бездне.
Впрочем, если я не выберусь отсюда немедленно, я быстро к нему присоединюсь. Так что, более не глядя на изломанную фигуру, я рванулся «вверх» — к сияющей точке, что была моими чертогами разума.
Когда я вывалился в реальность, купец, прикованный к стене, сидел пуская слюни и что-то бормоча. Несчастному не повезло: посланник Единого прервал меня на одном из самых важных этапов, когда я собирал сознание купца воедино после допроса, так что сейчас от его души и сознания остались только ошметки, а сам купец превратился в дурачка, который может только есть, спать и гадить. С другой стороны, ему и так грозила казнь, так что совесть меня сейчас не слишком мучила. Сложнее было с тем, что делать дальше.