Жадничать сейчас было определенно не лучшей затеей.
Жевали на ходу, пока конюх седлал наших лошадей. Выглядели животные не очень хорошо — им нужен был полноценный отдых, а не короткая передышка, так что в городе транспорт придется сменить. Я надеялся выменять коней на свежих с небольшой доплатой в два-три золотых за каждую животину, но если придется — купим новых.
Виконт почти не говорил, только косился на посох за моей спиной. После «полевых испытаний» я отказался от меча, переложив тот на седельные сумки поперек — только плечи устают. Если кто-то сумеет выбить у меня из рук дар богов, то меч мне точно уже не поможет.
Для оружия надо было смастерить какое-нибудь подобие чехла или сбруи, потому что сейчас закреплен он был на ремнях от ножен меча и висел не слишком удобно. Думаю, займусь этим вопросом в Кервилле: после нападения мы гарантированно отправимся морем, чтобы хотя бы на время сбросить хвосты.
Кто подослал этого парнишку? Мои враги определенно учились. Никаких разговоров, бандитов, боя на мечах. Убийца пришел с арбалетом и если бы не его небрежность, то сейчас бы я лежал мертвый и холодный с огромным болтом в груди.
Причем охотились на меня, как на менталиста — физический контакт вовсе не планировался, стреляли один раз и наверняка. Значит, скорее всего, убийцу подослали те же люди, что схватили Лу. Вопрос: это был человек короля или у меня появились новые враги?
Будучи при дворе в статусе фаворита, я успел наступить на слишком большое количество мозолей. Воровство на закупках для армии было огромным, потом я прикончил герцога-главнокомандующего, бретера и смылся в свое поместье. И вылез из него только когда поймали и начали пытать Лу.
Верить в совпадения бывает слишком дорого для здоровья, так что я придерживался мысли, что всегда отстаю от своих противников минимум на шаг. Они сейчас знают больше, могут больше и находятся от меня далеко. Пока далеко. В следующий раз придется брать языка и устроить допрос. В идеале — поймать кого-нибудь в Миллере, когда я уже перестану пить подавляющие магию отвары.
Я очень надеялся, что осознание проблемы позволит мне контролировать себя до последнего, ведь это — уже половина пути к исцелению. Я чувствовал себя шизофреником, который будет слезать с лекарств и не знает, насколько сильно развалит болезнь его кукушку в этот раз. Смогу ли я осознавать влияние бездны? Смогу ли я сопротивляться ей, сохраняя до последнего здравые суждения и чистоту мыслей?
Смогу или нет — придется. Это как с вариантами английской и русской поговорок. У саксов это «сделай или умри», а у нас — «умри, но сделай». В этом весь смысл, в этом вся суть моего похода.